Королева Гвиневера устыдилась своего страха и намеревалась дать спасителю несколько монет и немедленно расстаться с ним. Когда же она взглянула ему в лицо, то крайне удивилась.
— Вы кто? — спросила она.
— Я слуга вашего величества, а также вашего господина, великого короля Артура. Я благодарно и смиренно готов служить вам, миледи.
Она не обращала никакого внимания на его обходительные речи, но всматривалась в него все напряженнее, смущая его.
— Вы молодой рыцарь, которого ищет мой муж. Вы тот, кто победил всех на последнем турнире.
Теперь молодой человек выглядел встревоженным по-настоящему.
— Но, миледи, мне кажется, хотя я лично не присутствовал на турнире, что рыцарь, о котором вы говорите, скрывал свою внешность, его лицо было закрыто.
— Тем не менее именно вас разыскивает мой муж. Вы должны немедленно сопровождать меня в замок.
Молодой человек подчинился, и, когда они ехали молча рядом, королева, улыбаясь, бросала на рыцаря частые взгляды.
Когда они прибыли в замок, во дворе толпились рыцари и оруженосцы, готовые ехать на поиски Гвиневеры и ее лошади. Королева и рыцарь въехали незамеченными, но, когда королеву заметили, она, ни на кого не глядя, велела рыцарю подняться по лестнице в палаты короля.
Она открыла дверь в зал и произнесла:
— Я нашла его.
Артур был поглощен беседой с сэром Бедевером, одним из старейших и мудрейших рыцарей, и встретил слова королевы с некоторым раздражением. Когда же он увидел молодого рыцаря, сопровождавшего королеву, умолк и пристально посмотрел на него, как прежде это делала Гвиневера.
— В этом нет никаких сомнений.
Он поднялся, прошел через зал и заключил смущенного рыцаря в объятия:
— Добро пожаловать! Добро пожаловать в мой дом, который с этих пор будет и твоим домом.
— Но как они узнали его? — спрашивает Кэт. Она говорит прямо ему в ухо, вызывая покалывание в его шее. Он прижимает ее к себе.
— У тебя совершенно нет терпения! Слушай, и тебе все станет ясно.
Она ущипнула его, но больше ничего не говорила.
Молодого человека провели в один из лучших залов замка, где ему выдали одежду принца и где слуги ждали его приказаний. Ему сказали, что в его честь будет дан пир.
— Почему король так заботится обо мне? — спрашивал он слуг. Те не смогли ответить, но сказали, что король мудр и знает почему.
Когда тем же вечером рыцарь вошел в зал для пиршеств, он был полон людей и оглушающего шума. Вдоль каждой из сторон зала были сооружены длинные столы, за которыми сидели рыцари и их дамы. Все эти рыцари принадлежали к ордену Круглого стола. Во главе общего стола стоял стол короля, за которым восседали Артур с Гвиневерой, блистающие в монарших одеждах. Рядом с Гвиневерой сидел старик с седой бородой и добрым лицом. Рядом с Артуром стояли два кресла: одно — пустое, в другом сидела женщина.
Сюркот, именно так звали молодого человека, чувствовал, что не может оторвать взгляда от глаз этой женщины, и, пока они смотрели друг на друга, голоса в зале стали затихать. Через мгновение воцарилось молчание.
Король Артур поднялся:
— Выйди вперед, молодой рыцарь.
Сюркот сделал так, как ему сказали, прошел весь зал и остановился перед королем Артуром, от которого его отделял стол. Но хотя он знал, что не должен спускать взгляд с короля, ему было трудно удержаться, чтобы не бросить взгляд на леди.
— Кто это? — спрашивает шепотом Кэт.
— Ш-ш-ш! Говорит король Артур. Не ты ли тот рыцарь, который этим летом победил на турнире и исчез, не раскрывая своего имени.
Сюркот склонил голову:
— Я, ваше величество.
— Не ты ли, перед тем как скрыться, передал мне на хранение шкатулку?
— Я, ваше величество.
— Тебе известно содержимое шкатулки, посланной мне императором Рима?
— Нет, ваше величество, мне было поручено доставить шкатулку в ваши руки, не интересуясь ее содержимым, и я выполнил свой долг, как требовалось.
— Весьма достойно, весьма похвально. Это значит, что ты не имеешь представления о своем происхождении.
— Сэр, — Сюркот напряг спину и смело посмотрел в лицо короля, — меня зовут Сюркот, и я сын Виамунда из Италии.
— Нет, — сказал король.
По залу прокатились рокот и шепот, которые внезапно оборвались, как только король нахмурил брови.