Крестов на кладбище было много. Мастер Игнатий рассказывал, что это воины Инквизиции, павшие в сражении в крепости саурианцев. Он даже показывал тогдашним новичкам, что это за крепость такая. Вход в нее был около монастыря. Внешне она не производила впечатления - ворота и ворота. Но внутри... Внутри были мощнейшие сооружения, непонятно как и кем построенные. Во много раз больше монастыря, стоящая на островках посреди лавовых рек. Это надо видеть. К сожалению, отряд сейчас не сможет посмотреть это великолепное строение - восемь лет назад, когда из недр крепости вновь полезли какие-то твари, три мастера - Игнатий, Сайрус и Иллюмар - запечатали вход заклинаниями. Судя по слухам, Кристальный портал на Фаранге они запечатали теми же заклинаниями. Никто точно этого не знал. Никто точно этого не знал.
Дорога инквизиторов лежала в склеп. По рассказам старожилов, в тот день, когда крепость открыл Мендоса, на монастырь напали эти самые саурианцы. В тот день погибло множество послушников и рекрутов, даже один маг. Места на кладбище для всех них не хватило, поэтому решили положить их всех в одном тупичке склепа (который, вообще-то, предназначался только для магов), и заложить камнями. Теперь, где раньше был коридор с саркофагами, теперь была стена с огромной надписью.
Подойдя ближе, Леон прочитал такие знакомые слова:
«Память всем павшим в борьбе с Древним Злом»
Дальше в два столбика шли имена послушников и инквизиторов. Леон глянул на Калиба. На его глазах заблестели слезы, но он держался. Он читал имена. Много имен. Леону они мало что говорили. А для Калиба они значили многое. «Энцо, послушник. Тейлор, послушник. Като, инквизитор». Для несведущих это были просто имена. Для Калиба - приятели, просто знакомые. Молодые парни, у которых отняли молодость, а потом - жизнь. «Далман, рекрут. Джарвис, рекрут». За день до атаки они веселились, травили анекдоты, а на следующий их не стало. Всех. Что они могли противопоставить мощным, закованным в древние доспехи зверям, которые выше их на полторы головы? Ничего. «Эш, инквизитор. Йоки, рекрут». Но что же инквизиторы, хваленые воины?! Тоже ничего. Вон их, полное кладбище, ушедших в темные подземелья и не вернувшихся. Даже Мендоса, человек, которого боялись абсолютно все, и тот там, лежит под скромным каменным надгробием.
Эти люди умерли быстро. А они не хотели умирать. Никто из них не ждал этого. Люди не должны умирать. Тут Леона поразила мысль. А чем его отряд отличается от этих парней? Тоже ничем. Они плохо подготовлены. Они не сплочены. И самое главное - они не знают, за что идут умирать. Думал ли Азуро об этом, когда посылал одурманенного новой должностью Леона выбирать смертников? Конечно, думал. Пуко был прав. Их посылают на убой. Леон просто не мог допустить очередных бессмысленных смертей. Как раз в этом время Калиб выпрямился и собирался уходить. Леон обратился к нему:
- Собери отряд у ворот саурианской крепости.
Бровь Калиба поднялась вверх.
- Бегом!
Инквизитор быстрым шагом вышел из склепа, а на улице уже перешел на бег. Леон хотел было его остановить, но не стал. Его поступок был иррациональным. Под влиянием моментальной мысли. Но уже поздно.
Леон пришел на место встречи самым первым. По пути он с факела подпалил самокрутку. На месте он сел и стал продумывать слова, которые скажет. Ради помощи в размышлениях уставился на блестящий оранжевым барьер, перегораживающий ворота. Ничего в голову не приходило. Вообще, зря он все это затеял.
Отряд пришел в полном составе и расселся на камнях. Леон откашлялся и начал вести речь:
- В общем, я позвал вас сюда с некоей целью.
- Оно и понятно.
Надо когда-нибудь Лютеру пару раз прописать в щи. Задолбал он. Умудрился за неполные сутки достать. Неужели все люди маленького роста и скромной комплекции такие злые?
- Пасть закрой, - флегматично заметил Кардиф. Ему вообще было все до фени. Судя по всему, утром он даже не устал.
- Да, Кардиф прав. Пасть закрой, - Леон замялся и продолжил. - В общем, вы все наверняка знаете, что нас через три дня отправляют в командировку.
- Ну и? - Фидело напрягся.
- Но вам не сказали куда. Я скажу, на Берег Меча. И это будет совсем не романтическая прогулка с гонянием дикарей.
Леон почти дословно рассказал им содержание письма Алькасара. Скорпио не волновался. Он уже все это знал. Кардифу, ровно как и Андре, было пофиг. Главное - чтоб жалование платили. Обеля передернуло, но он оставался более-менее спокойным. В отличие от Лютера. Тот осел и стал поглаживать ствол мушкета, который как будто ему помог бы. Фидело потемнел в лице. Бодмер сжал челюсти. Хуже всех выглядел Калиб - он еще не отошел от воспоминаний о саурианцах, а теперь еще и Тени. Он стал ходить туда-сюда, словно ища ответ на вопрос: «Зачем?». Леон решил разбавить тишину: