Обход холма в обычном состоянии занял бы минут двадцать. Но Жан потратил на это больше часа и настолько вымотался, что в конце прилёг на травку, чтобы отдохнуть.
Итогом обхода стало обнаружение двух тропинок. Они располагаются в противоположных сторонах: одна на условном Западе, а другая на Востоке.
Кем натоптаны тропы, естественно, он не сумел понять. Следопыт — это не про Каца. Вот если бы там была дорога со следами от автомобиля или хотя бы телеги, тогда очевидно, что она рукотворная. А тропа может с одинаковым успехом быть протоптана как зверьми, так и людьми. Он надеялся на последнее.
По очевидным причинам его выбор пал на ближайшую тропу, которая ведёт на Запад. Ковылять на одной ноге и корягах лишних полчаса до восточной тропинки казалось извращённой пыткой.
Его ноздри уловили слабый запах мокрой листвы и разогретой светилом древесной смолы. Справа вроде бы мелькнула быстрая тень, но когда он неловко обернулся, то никого не увидел. Дальше он шёл с опаской, вертел головой из стороны в сторону, вглядывался в просветы между деревьями и вслушивался в звуки.
Лес жил своей жизнью. Шуршала листва, в кронах деревьев шумели листья на ветру, вдалеке щебетали птицы. Но больше всего шума создавал он своим ковылянием. Ветки деревьев словно специально оказывались под ногами и громко хрустели, листва шуршала. Он натыкался эрзац-костылями на ветки и задевал ими ближайшие стволы. Прыгая на здоровой ноге, он громко топал. При этом двигался со скоростью улитки.
Через несколько часов его начала одолевать жажда, а силы с каждым следующим шагом покидали его. Хотелось есть. А лучше всего упасть и просто лежать. Но если сделать это в лесу, то есть шанс из него никогда не выбраться.
Неожиданно из-за поворота тропинки показался небольшой ручей. Усталый путник с жадностью напился из него ледяной воды, от которой сводило зубы. Тут он решил сделать привал, поскольку дальше идти не осталось сил.
Неподалеку от ручья обнаружился поваленный ствол дерева с вывороченными корнями. Жан решил, что тут получится неплохое укрытие. Он собрал по округе ветки и под углом сложил их на ствол. Сверху наложил дёрна. Получилась односкатная крыша. Под ствол он наложил ещё дёрна и забрался на импровизированное ложе. Стоило ему лечь, как силы окончательно покинули его. Веки будто налились свинцом. Он перестал сопротивляться накатившей сонливости и отправился в царство Морфея.
Пробуждение Жана было не самым приятным, и это мягко сказано. Он ощутил колющую боль в боку, а когда открыл глаза, то обнаружил источник боли — стальной наконечник копья, который упирался ему в бок…
Глава 2
Мало приятного, когда просыпаешься в незнакомом лесу на другой планете, у тебя болит нога, голова и ломит спину от лежания на земле, а тут в тебя ещё тычет копьём низкорослый мужчина.
Красное светило уже взошло. На листве появилась роса. Жана колотило от высокой температуры и промозглое утро казалось куда более холодным, чем он оно есть.
Аборигена с человеком роднило строение тела: две руки, две ноги, голова. На этом сходство заканчивалось. Бледнокожий, лысый, в коричневых кожаных штанах и безрукавке, на ногах кожаные мокасины. С большими обвислыми ушами как у летучих мышей и огромными темными глазами. Пальцы рук длиннее человеческих. И не важно, что он ростом метр с кепкой. Пигмеям их небольшой рост ничуть не мешал убивать колонистов и заниматься каннибализмом.
Коротышка что-то грозно прокричал на незнакомом языке. Надавивший в бок наконечник копья и приглашающий жест левой руки дал понять, что он требует выбираться из-под дерева.
Кряхтя и подволакивая левую ногу, Жан выполз из шалаша и обнаружил группу поддержки коротышки. Всего он насчитал шестерых дикарей. Все одеты однотипно и вооружены копьями, но примитивность оружия не внушала оптимизма. У него-то и такого нет.
Когда Жан попытался взять палку, чтобы с её помощью подняться на ноги, аборигены оскалилась, обнажая заострённые зубы, от вида которых бросало в дрожь. Тут желание брать что-либо в руки исчезло, как не бывало. Он схватился за ветки поваленного дерева и принял вертикальное положение.
— Я заблудился, — максимально мирно улыбнулся он и продемонстрировал пустые руки. — Видите, я безоружен. Извините, если это ваша территория. Я не хотел сюда заходить. Проводите меня к людям, пожалуйста.