Почти истерически Синтара закричала, подзывая служанок.
Ренарр осталась в седле, а лорд Урусандер спешился и присел около мертвого историка. С высоты Ренарр разглядела, как Хунн Раал скачет от авангарда.
Шесть жриц окружили повозку, из которой еще слышался резкий, звеневший гневом и потрясением голос Синтары. Капитан Инфайен Менанд помогала Шелтате влезть на лошадь, женщина хромала, но казалась не пострадавшей от ужаса, случившегося в карете.
Ренарр прищурилась, всматриваясь. Хунн Раал осадил коня подле Инфайен. Они тихо переговорили, потом Смертный Меч спешился и подошел туда, где Урусандер встал над трупом.
— Командир? Верховная жрица?..
Урусандер нахмурился. — Говорят, ее едва задело. Пустяки.
— Лицо, полагаю, порезано? — Тон Хунна Раала намекал на веселье. — Уже послал за целителем Денала — нельзя же позволить погибнуть такой красоте, верно же? Особенно в столь важный день.
Кажется, Урусандер не спешил отвечать, рассматривая Раала. — Важный, капитан? Бедняга Сагандер стал первой трагической, бессмысленной жертвой сего дня. Боюсь, далеко не последней.
— Кровь — цена всему, — пожал плечами Раал. — Всему важному. Ну, командир, разве мы не солдаты? Нам ли не знать истину?
— Волшебство взяло первую жертву, но, кажется, жертву случайную. Заучите урок, капитан. Контроль остается иллюзией — магии все равно, как ее используют.
— Стали знатоком, командир? — Хунн Раал улыбнулся.
— Нет, просто всё очевидно. Я не готов пожертвовать рассудком и способностью мыслить. Конечно, Хунн Раал, у вас были десятки лет, чтобы ослабить мозги. — Махнув рукой, Урусандер отвернулся и сел на коня. Не видя, как Смертный Меч сверкает глазами, но тут же вновь ухмыляется.
Ренарр не сводила глаз с Сагандера. Кровь казалась черной в полумраке, как будто мужчина вдруг оброс бородой. Глаза еще открыты, но веки приспущены. А еще недавно в глазах пылал огонь. «Он сопротивлялся потерям, как подобает стареющему. Во многих достойных и честных мужах это вызывает уважение. Но Сагандер, увы, был слишком полон зависти и жалости к себе. И что же? Теперь всё равно, пламя угасло.
Сагандер, жертва случайностей. Историк мертв, но не делайте вывода о дурном знамении. Всего лишь неудачник. Но всех рано или поздно ждет провал».
Урусандер удобнее устроился в седле. — Кровь в храме, — произнес он. — Не вдохновляет.
Она глянула на приемного отца. — Верховная жрица не точит свой нож.
— Как это?
— Не жди ничего тонкого. Не от грубой магии благословленного Света.
— Бездна побери всё, — тихо буркнул Урусандер. — Я остановлю битву.
Ренарр покачала головой. — А если ты умрешь, в сражении или… — она указала на труп Сагандера, — случайно, кто потребует престол? Кто иной возьмет руку Матери Тьмы?
Урусандер молчал, следя за скачущим к авангарду Хунном Раалом. Солдаты унесли труп ученого.
— Предупреди ее. Предупреди о кровной линии Иссгинов. Назови как можно скорее наследника, пусть не будет сомнений.
Урусандер вздрогнул. — Сына нигде нет. Но если бы он был рядом… ах, все равно я колебался бы.
— Пропавший наследник — идеален. Не так ли?
Он метнул ей взгляд, словно не понимая. Она отвернулась.
Раздались звуки рогов, ибо была пора продолжить поход. Тело Сагандера небрежно свалили в канаву. Первая ворона уже села в грязь, шевеля головой, рассматривая угощение. Но пир будет кратким, ведь позади армии идут могильщики.
Вороны быстро смелели, но Ренарр уже ничего не видела, проехав дальше. «Потраченная жизнь. Вот так легко».
Через некоторое время, когда впереди открылся край низины, Урусандер бросил ей: — Как скажешь, Ренарр, как скажешь.
Она задумалась, зачем ей всё это.
Тат Лорат ощущала жар ярости, словно лихорадка пылала под кожей. Дюжина выживших из роты мужа наконец добрела до Легиона, принеся весть о катастрофе. Глупец погиб, солдат его резали, как скот. Отрицатели из леса одержали великую победу, но она знала: ненадолго.
«Мы офицеры Легиона, нам дадут имения, земли. Где еще, если не в лесах? Тогда мы вырубим все деревья до последнего, отрицателям будет негде скрыться. Загоним их, словно бешеных бродяг. Я увижу, как с них сдерут шкуры, выдубят, окрасят и перешьют на знамена для домовых клинков.
Хотя… будем честны, он оказался никаким мужем. Слабоумный деревенщина, наслаждался мыслью, что я раздвигаю ноги перед другими… гм, полагаю, бывают пороки куда хуже. Я же сдалась. Оставила попытки пробудить в нем мужество. Поняла, что мне не обидеть его, как ни пытайся.