Зашипев, Кепло попятился.
— Вы все мнили меня неразумным, — продолжал Драконус. — Помехой для новообретенных сил. Ты, Синтара, Раал, даже моя любимая. Но дела вышли из-под контроля. Да, — кашлянул он, — все смешалось. Но я уже работаю. Имейте веру. Передай своим Милостям: я прослежу за всем и потому, однажды вы получите трон.
«Нам не нужен трон! У нас нет владений, нечем править!»
Драконус показал красные зубы, жестко ухмыльнувшись. — Успокой инстинкты чертовых леопардов и найди терпение. Даже смирение. Я работаю так быстро, как могу.
Кепло прижал тела к земле, изучая раненого Азатеная. «Обещаешь нам королевство?»
— И престол. Разве плохие дары? Помни: однажды тебе придется защищать их.
«Где мы найдем твои… дары?»
Драконус горько засмеялся. — Не в ваших чудных монастырях. — Резко встал и пошатнулся, чуть расставив влажные руки для равновесия. — Так что у тебя есть выбор. Уходи, ищи тех, что уже на береге. Или снова испытай меня. Но если ты победишь, гибель ждет вас всех — с моим благословением. — И он послал Кепло новую улыбку, невыразимо грустную.
Шесть пантер развернулись, уходя.
Драконус возвысил вслед голос: — Туда, Кепло? Ты уверен?
Рявкнув, ассасин прошел врата. За миг до пересечения порога перетек в форму Тисте и зашатался. Голое тело покрывали сплошные раны.
«Нужно было подумать».
Задыхаясь, ослепнув от боли, он шагал вперед.
* * *
После встречи с верховной жрицей Орфанталь боролся с ошеломляющим желанием свернуться у нее на коленях. Эмрал Ланир казалась ему матерью, но дурной, и странное ощущение его интриговало. Впрочем, он не желал понимания — многое думание не приносит много добра. Волки, которых он иногда призывал к бытию, несли в себе что-то чистое и ясное; он входил в их разумы и понимал, что твари этого и других миров ведут простую жизнь. Ему хотелось жить так же.
Так что он не отставал от нее, пряча взгляды за клубами дыма, ведь она сидела неподвижно, лишь колыхалась трубка в руке в такт движениям груди. Ему многое стало доступно. Он мог незримо плыть по Цитадели, блуждать по коридорам, проскальзывать под дверями в запретные прежде комнаты. Разумеется, детское тело не позволяло ничего такого, он оставлял его позади, спать в каморке под охраной Ребрышка.
Сам же плыл в потоках Куральд Галайна, но все соблазны, чудесные узоры и тихие увещевания Терондая и алые слезы Матери Тьмы, вынужденной следовать взглядом за ладонями Эндеста Силанна, не мешали ему возвращаться к верховной жрице в одиноких покоях. Она не сводила тяжелого взгляда с двери, словно кого-то ждала.
Но во всей Цитадели ни у кого не возникало желания ее искать, пусть двое чужаков, нашедшие один из волшебных даров Терондая, схему прохождения на ту сторону, непонятно куда исчезли. В коридоре у Палаты Ночи нашли тело убитого стражника, дом-клинки и офицеры бегали в тревоге, но — случайно или намеренно — беспокойство не захватило многочисленных младших жрецов.
Так что она сидела, ничего не зная, скрестив ноги. Сидела в кресле, словно королева.
Далекие колебания магической темноты заставили Орфанталя встрепенуться, мгновенно сфокусировать душевное зрение и увидеть фигуры Сильхаса Руина, капитана Келлараса и какой-то вооруженной женщины, спешащих к Палате Ночи.
Орфанталь колебался, не желая вновь увидеть слишком много. Блуждающий его дух не имел голоса, а слышал все едва уловимо, звук был глухим, словно прошедшим сквозь стену. И все же он готов был ухватиться за возможность предупредить жрицу о происходящем, о пролитой у Палаты Ночи крови.
Орфанталь так сосредоточился на мысли, что не заметил появления Эндеста Силанна.
Жрица подняла голову и сгорбилась на своем троне. — Если бы найти кого-то, чтобы переложить наше отчаяние, — прошептала она.
Священник, пепельно-бледный и лишенный сил, чуть заметно поклонился. — Или отослать всё прочь со струями дыма.
— Если она огорчена нашими неудачами, — отозвалась Эмрал Ланир, — у нас есть нечто общее.
— Произошло насилие в Палате Ночи.
Верховная жрица резко затянулась и сказала сквозь зубы: — Королевство за теми дверями — опасное место.
— Туда вошел ассасин трясов.
Она выпустила медленное колечко дыма. — Итак, вернулся Кепло Дрим. Завершить то, что хотел сделать в прошлый раз.
— Похоже, вы не особо заинтересованы.
— А она?
— Лорд Драконус победил ассасина. Это очевидно. Ужасно израненный, нагой Кепло вышел слишком слабым, чтобы противостоять лорду Сильхасу. Они обменялись парой слов и ассасин упал без сознания. Говорят о скорой казни. И об объявлении войны трясам.
— Расскажите о ее заботах.
Силанн опустил глаза. — Не могу. Но лорд Драконус не покинул поле битвы невредимым. Она лечит его с… волнением.
— Где Кедорпул?
— Верховная Жрица, я высвободил магию по всему городу. Пытался благословить горожан Харкенаса так, как могла бы пожелать Она… но на деле… — Голос его затих, и не сразу жрец смог продолжить: — Гнев оказался плохим топливом для милосердия.
— Кедорпул?
— Пришлось спустившейся с неба Элайнте остановить мой… широкий размах.
— Все в один день? — Ланир резко засмеялась и тут же осеклась. — Простите, Эндест. Я долгое время черпала краткое наслаждение из колбы. Мир поистине имеет много отсеков, но лишь в этом я познала роскошь покоя. — Она не спешила опускать мундштук на серебряный поднос. — Где Кедорпул, спрашиваю в третий раз?
— Мне сообщили, Верховная Жрица, что охваченный праведным гневом и негодованием Кедорпул пустился по следам ведуна Реша и хранительницы, сопровождавшей того во Врата Тьмы.
— В одиночку?
— Как я понял, да. После встречи с драконицей я впал в лихорадку. Могу полагаться лишь на последовавшие доклады.
— Лихорадка. Ваша или ее?
Он пожал плечами.
— Отведете меня туда, где Сильхас Руин схватил убийцу?
— Разумеется. Но у нас есть еще один вопрос.
— И это?
— Дитя на ваших коленях.
Вздрогнув, Орфанталь сбежал из комнаты.
* * *
Келларас не участвовал в бесцеремонном аресте Кепло Дрима. Он с другим дом-клинком шагал вслед Сильхасу Руину, пока лорд тащил бесчувственного ассасина на ногу, вниз по лестницам и коридорам, в то крыло дворца, где имелось два десятка пустых камер. При всей пылкости Сильхаса Руина это казалось жестоким истязанием, но… младший брат давно собирал в себе жестокость.
Выбрав камеру, Сильхас затащил Кепло и приказал дом-клинкам сковать его по рукам и ногам. Тряска привела Кепло в чувство. Он моргал, следя за юной женщиной, созерцал широкие железные кольца, захлопывающиеся на его запястьях. Темные глаза проследили и как она уходит.
Сильхас Руин встал перед пленником и хотел что-то сказать, но Кепло слабо махнул рукой и бросил: — Извините, милорд, за убитого стража. Нетерпение подобно бойкому мечу, мысль не замедлила мою руку. Но лишь за это преступление я готов понести кару.
Сильхас хмыкнул. — Нападение на священные покои Матери Тьмы?
— Она не так уж их ценит.
— А Драконус?
Кепло отвел взгляд. — Муж, коего трудно убить. Разве я не рассказал? Мои бормотания… мои признания. Да не скажут, что я боюсь правды.
— Он не потребует твоей головы, ассасин?
— Сомневаюсь.
— Почему?
— Слишком занят.
Сильхас кривился, скрестив руки на груди. Кинул раздраженный взгляд на Келлараса. — Вперед, капитан, прошу вас. Не убеждайте меня тратить чужое время. Лучше сразу отделить его голову от туловища.
— Простите, милорд, но я ничего не понимаю. Трясы объявили нам войну? Этот мужчина здесь по воле Шекканто? Да, бог умер, но вину можно возлагать лишь на Азатенаю Т'рисс. — Келларас окинул взором пленника. — Кепло Дрим, кто послал вас?