Датенар откашлялся. — Командир, рады встрече. Приглашаем вас осмотреть рекрутов.
— Рекрутов. — Казалось, она жует слово. — Капитан Барес, я так поняла, что ни один из… новобранцев не доброволец.
— Можно и так сказать, — согласился Галар Барес. — Ямы были закрыты.
— Но наказание не окончилось, хотя сделка обещала помилование. Скорее наказание усилилось, ведь они обречены носить мечи вместо молотков и кирок.
Галар Барес кивнул.
Она снова смотрела на Датенара. — Так кто вы?
— Вон тот — Празек, сир. Мы не совсем взаимозаменяемы, хотя могло казаться…
— Верно, — кивнул Празек. — Я менее склонен к хитроумию.
— Но более к мостостоянию.
Празек продолжил: — Вы спросили о готовности солдат, сир? — Он поскреб под бородой, задумался и сказал: — Готовность — интересное понятие. К чему именно они готовы? К пререканиям? Наверняка. К измене? Возможно. К проявлению мужества? В некотором роде. К битве? О, склонен думать, да.
Она всматривалась в него. — Хитроумность, говорите?
— Я хотел…
— Понимаю, — бросила она. — Ваше мнение, Датенар?
— Дилеммы глядят на нас со всех сторон, командир. Офицеры отобраны из наименее отъявленных, но и в них обнаружено множество пороков. Выжившие солдаты старого легиона колеблются меж ужасом и стыдом. Клинки отвергают носителей, не участвуя в дуэлях, так что остаются кулаки и банальные ножи. Доспехи воют, если ночью в них заберется мышь. Но рекруты ходят в ногу и поворачиваются разом, и смыкают щиты, а когда мы говорим о близкой битве, да, что-то блестит в глазах.
— Дисциплина?
— Низкая.
— Преданность стоящему рядом?
— Это вряд ли.
— Но зато, — вмешался Празек, — они будут вызывать страх в рядах неприятеля.
— Об этом позаботится хастово железо.
— Верно, сир. Но скорее — очевидная неспособность офицеров сдерживать солдат.
— Значит, вы двое провалились.
— Похоже, сир. Выгоните нас? Понизите? Пошлете в рядовые, раздавите каблуком?
— О, это вам понравилось бы, да?
Празек улыбнулся.
Торас Редоне чуть помедлила. — За мной оба, пройдем сквозь строй. Поговорим в командном шатре, где я выпью, а вы в своей сбивчивой манере расскажете, как намерены все исправить.
— Сир? — удивился Датенар. — Командование Легионом Хастов целиком легло на вас. Доведите приказы, мы выполним все, что велено.
— Доводка планов, в этом мы мастаки.
Торас Редоне фыркнула: — Я командую солдатам, не дикарями. Галар Барес, нужно было внять вашим предупреждениям. Он нас ждут похода на помощь Матери Тьме? Бездна подлая, вижу хорька в кроличьей норе.
— Возможно, — ввернул Датенар, — во второстепенной роли…
Она глянула на него, но лицо офицера осталось спокойным и непроницаемым.
— Нет. Как ни старайтесь, меня не рассмешить.
— Так точно, сир.
Празек взмахнул рукой. — Командир, не будете ли так любезны начать смотр?
* * *
Варез застыл во главе своей роты. Уголком глаза следил за долгим разговором командующей и троих капитанов. Если представление имело целью испытать стойкость недавно обретенной дисциплины, толку выходило немного — здесь не тот сорт солдат, что шатаются под упорным, ледяным давлением начальственных взоров. Скорее им отвечали дерзкие взгляды преступников, негодяев и убийц, бросавших вызов тем, кто вознамерился командовать.
Наконец Торас Редоне пошла осматривать шеренги. Там, где она проходила, хастово железо топорщилось, заходясь заунывными стонами. Иные в передних рядах шатались от силы звука. Другие ухмылялись, с новым интересом разглядывая командующую.
Она терпела эту наглость, контролируя каждый шаг с умением давней пьяницы.
Шаг за шагом размеренно довели ее к Варезу. Она встала к нему лицом. — Ах, вот так так.
Он поглядел прямо в глаза. — Сир?
— Что-то хотите сказать?
— Да, сир.
— Выкладывайте.
— Рад возвращению, сир.
Странно, но эти слова ее взволновали. Ответ прозвучал не сразу. — Это относится и на ваш счет, Варез?
— Я не меняюсь, сир.
— Ну, — отвечала она, — кажется, у нас есть нечто общее.
Она прошла дальше, оставив Вареза перед строем. Меч дрожал в ножнах у бедра, словно высмеивая его трусость. Сзади кто-то неразборчиво забормотал, вызвав всеобщий смех, но рычание Ребла быстро заставило солдат замолчать.
«Сам теперь вижу, Торас Редоне. Наверное, вы правы. Я успел унюхать свежий алкоголь в дыхании, разглядеть лицо высохшее и полное обреченной решимости. Видит Бездна, брак с Калатом Хастейном должен быть кошмаром, если довел вас до такого состояния.
Иногда не действовать — самый худший акт трусости. Безопасная нора, осыпающиеся стены, влажная утроба того, что есть. Галар, она вполне подходит, чтобы вести нас к гибели. Ты уже понял?»
* * *
По завершению смотра солдат распустили. Фарор Хенд вместе с прочими офицерами собрались в командном шатре. Торас Редоне предложили поношенное, но мягкое кресло, в коем она утонула, лелея кувшин вина.
— Это все хорошо. Я мало что хочу сказать. Никто из нас о таком не просил. — Она торопливо выпила два глотка. — Надеюсь, вы не питаете насчет меня иллюзий. Легион, которым я командовала, пропал. На его месте готов воцариться кошмар. Преступники? — Она лениво указала на Вареза и его «соратников». — Говорю откровенно: ни один из вас не офицер, одни лишь пустые звания. — Взгляд не отрывался от Вареза. — Бездна подлая, среди нас трус — о, он умеет себя держать, но это единственное, что мы умеем. Держать позу. Хватит ли этого, чтобы смирить амбиции Хунна Раала? Достаточно ли этого, чтобы отогнать Легион Урусандера? Сомневаюсь. Помоги Мать лорду Аномандеру. Помоги Мать Харкенасу.
Повисло молчание; Фарор Хенд неохотно откашлялась и сказала: — Командир.
Торас Редоне поглядела тусклыми глазами. — О да, заблудшая хранительница. Вам есть что сказать?
— Так точно, сир. Это что такое, на хрен?
Торас Редоне моргнула.
— Если мы собрались жалеть себя, можно было оставаться в палатках. К этому делу мы успели приучиться. Не напиться ли нам с вами, сир? А место в луже найдется?
— У нее, — бросила Торас, — есть хребет. Не удивляюсь, что она кажется лишней.
— Отлично, — бросила Фарор. — Рада буду оставить всё вам.
— Командир, — вмешался Датенар. — Собранные здесь офицеры показали себя с наилучшей стороны… в данных обстоятельствах.
Торас преувеличенно наморщила лоб. — Стыдите меня, Датенар?
— Я разочарован вашей слишком легкой сдачей. За положение в легионе полностью отвечали мы с Празеком. Ругайте нас, если угодно, но проявлять пренебрежение к этим офицерам — верх невежества.
Торас Редоне фыркнула: — На боевом поле кто из вас сможет положиться на солдат? Чья рота упрется, прикрывая отход? Чьи взводы удержат центр? Кто умеет превращать приказ в сжатый кулак? Датенар, вы с Празеком не можете быть повсюду. Как и Галар Барес. — Она ткнула пальцем в сторону Ренс. — Ты, сержант. Скажи, кто из солдат пойдет за тобой?
— Ни один, сир. Они не пойдут ни за кем.
Подал голос Кастеган: — Командир, я предупреждал Галара Бареса против творящегося безумия. Да, всё по приказам Сильхаса Руина, но Барес мог бы отказаться, не посрамив чести. Сильхас не Аномандер, честно говоря.
Торас Редоне скользнула по нему взглядом. — Ах, милый старикаша Кастеган. Воображаю, как ваш оптимизм побеждает всё и вся. Галар Барес сохраняет честь, следуя приказам. Будь они неверны — он не скажет. Но мне сообщили, что железо Хастов запятнано новым колдовством. — Она выпила, трижды сглотнула и поудобнее устроилась в кресле. — Они судят нас, — сказала она тише. — Любой меч. И жуткие доспехи. Суд. Приговор. Железо не уважает плоть. Никогда не уважало. Но ваши клинки отныне полны жажды. — Она словно опомнилась. — Празек, готовьте легион к походу. Выступаем завтра. Молитесь, дабы лорд Аномандер нашел путь домой. Не будет его — Сильхас Руин примет власть над тем, что породил.