Еще вчера вечером от японского командующего поступил ответ на последний ультиматум. Представителям советского командования надлежало теперь проверить непосредственно на главной, базе, как идет подготовка к капитуляции, дождаться вывода всех войск к местам разоружения и взять под охрану главнейшие объекты базы и помещение штаба.
— Особенных иллюзий не строить, — напутствовал офицеров штаба советский командующий. — Идете в логово коварного врага. Ваша задача — показать ему, что вы прибыли не для разговоров о перемирии, а для того, чтобы принудить противника сложить оружие. Действуйте решительно. При первом же вашем сигнале о новой провокации немедленно даю приказ войскам для решающего штурма.
И вот они в пути. „Морской охотник“ мчится на огромной скорости. Укрывшись за большим стеклянным щитом, офицеры и автоматчики с напряжением всматривались в морскую даль, где вставали громады гор острова.
— Знаешь, Андрей, боюсь даже думать о судьбе наших товарищей, — говорил Грибанов Суздальцеву. — Если японцы в предвидении своего конца решились на такую провокацию, как обстрел наших судов с командующим, то что им стоит в любую минуту расправиться с четырьмя пленниками?
— Но ваш знакомец Кувахара обещал же позаботиться об их безопасности. Слово чести давал.
— Э-э, брат, ты его не знаешь! — вздохнул Грибанов. — Эта провокация — наверняка дело его рук. Если ему удалось сбежать, то наверняка он предварительно замучил всех пленников. Страшно представить себе Наденьку, умирающую от пыток…
Слева показался остров. Где-то в этом районе кончалась территория, занятая советским десантом, и начиналась та часть острова, которую еще контролировали японские войска. Вот и обрывистый берег, с которого четыре дня назад открыли предательский огонь японские пушки. Сейчас там было спокойно — никакого движения. „Морской, охотник“ обогнул мыс. Слева все те же обрывы с черными глазницами амбразур, справа, вдали, синие громады гор южной части острова.
— Если сейчас не лупанут по нас, значит, все будет благополучно, — сказал кто-то, когда „морской охотник“ обогнул мыс.
Но все шло благополучно. Вот кончились обрывы и начался пологий прибрежный откос, весь изрытый траншеями и ходами сообщений. Дальше на небольшой прибрежной площадке у входа в долину Туманов видны постройки военно-морской базы. Два длинных бетонированных пирса врезаются в синь моря. Меняя скорости, чтобы не попасть на прицел, малый „морской охотник“ направляется к базе. Уже хорошо видны сооружения, темные тропинки, поднимающиеся по зеленым склонам вулкана Туманов, вон дорога в долину Туманов, а людей нигде нет, будто все вымерло. Стоят лишь пустые баржи вдоль одного пирса.
До пирсов оставалось сотни две метров, когда все увидели бронированный вездеход, сбегавший с дюн к базе. Он промчался по пустынному плацу и остановился возле пирса. Из него вынырнули два японца в морской форме с саблями и торопливо прошли к тому месту, где приставал „морской охотник“. Еще на расстоянии офицеры взяли под козырек и льстиво заулыбались.
— Значит, все в порядке, — сказал начальник группы полковник Воронов.
Пирс оказался на метр выше палубы небольшого суденышка. Японцы подали руки и вдвоем помогли выйти на пирс сначала Суздальцеву, потом всем остальным.
— Я капитан Сато, — отрекомендовался один по-русски. Это был почти юноша. — Очень рада познакомить с росска. Все готово перемирия.
— Мы просим провести нас к командующему, — оказал по-японски майор Грибанов.
— О, вы отлично говорите по-японски! — воскликнул капитан Сато на родном языке. — К сожалению, командующего здесь нет, он в своем штабе.
— Кто из командования есть здесь?
— Я представитель командования!
— Что это за здание? — указал майор Грибанов на крашеный дощатый дом жандармерии и подмигнул товарищам. Над крышей дома раздевался японский флаг, которого, как помнил Грибанов, раньше не было.
— О, это комендатура военно-морской базы!
— Кто-нибудь есть там?
— Только радисты.
— Что вы знаете, господин капитан, о четверых русских, содержащихся в вашем плену? — спросил Грибанов.
— Ха, ничего не знаю.
— Где сейчас находится подполковник Кувахара?
— Я ничего не могу вам сказать. Он давно уже освобожден от своих обязанностей.
— Куда девалась жандармерия, которую вы называете комендатурой?
Капитан Сато сделал артистическую позу удивления и лукаво улыбнулся.
— По-русски она называется „жандармерия“? По-японски — это „комендатура“…
— Пусть будет по-японски „комендатура“, — согласился Грибанов. — Куда она девалась?