— Подтяните одну роту непосредственно к входам в подземелье, — приказал Кувахара майору Кикути. — Другую роту направьте для патрулирования берега там, где выходят амбразуры. Да передайте солдатам: стрелять без предупреждения во всякого, кто попытается выскочить через амбразуры.
В штаб укрепрайона прибегали все новые и новые связные и офицеры. Один из связных принес донесение, что у самого южного выхода обнаружены выбегающие бунтовщики. Там произошел жестокий бой. После того как было истреблено много бунтовщиков, выход из подземелья удалось прочно блокировать. Прибежал ефрейтор, посланный к причалам с задачей — предупредить о восстании военнопленных и передать приказание, чтобы баржи отошли на рейд. Он принес весть о том, что одна баржа с военнопленными ушла в сторону бухты Мисима, Офицеры сбились с толку, строя предположения о том, как это могло случиться. Подполковник Кувахара сейчас же позвонил на главную базу и спросил, не приходила ли баржа. Ему ответили, что ни одна баржа вечером не появлялась в бухте.
— Вызовите капитана второго ранга Такахаси! — в исступлении закричал Кувахара.
Когда тот явился к телефону, начальник контрразведки приказал немедленно организовать поиски ушедшей баржи. Не прекращать поиски до тех пор, пока баржа не будет найдена.
— Ее наверное захватили бунтовщики, — добавил он и хрипло, со злостью выругался.
Это предположение подтвердилось тотчас же. С западного берега прибежал поручик — командир роты и доложил о том, что его рота имела стычку с группой вооруженных бунтовщиков, возвращавшихся от причалов. Один из них, раненый, взятый в плен, под пытками сознался, что он участвовал в сопровождении большой группы военнопленных, которые ушли в море.
Негодованию Кувахара не было конца.
…Около недели стойко держались в подземелье взбунтовавшиеся военнопленные. Отсутствие пиши сломило их дух, и они сложили оружие. Многие покончили жизнь самоубийством. Были случаи, когда из одной винтовки поочередно стрелялись два-три человека. Когда оставшихся в живых вывели на поверхность, несколько человек среди них оказались сумасшедшими. Их пристрелили тут же.
Начался подсчет живых и убитых. Восстановить фамилии мертвецов и сбежавших было невозможно. Подсчет велся на головы. При завершении подсчета оказалось, что среди живых и убитых не хватает около ста человек, — это они, по-видимому, ушли на барже. Среди исчезнувших без вести были два японца: инженер-капитан Тиба и военный техник Фуная, — их не оказалось ни среди убитых, ни среди живых японцев.
Как и предписывалось планом операции «Нэмуро», военнопленных сразу же после подавления бунта вывели и построили у западного подножия высоты 171. Их теперь насчитывалось не 892, как докладывал в понедельник утром майор Кикути, а 427. Остальные либо убиты, либо сбежали. Люди едва стояли на ногах: почти неделю они не спали и не ели.
Надвигался вечер, когда колонна тронулась к северному причалу. Невысоко над плато, цепляясь за округлую макушку высоты 171, с Охотского моря ползли свинцовые изорванные тучи. Между ними в просветах лишь кое-где алело вечернее небо. Иногда сквозь тучи прорывались багровеющие лучи солнца, озаряя кровавым светом унылый пейзаж безлесного плато. Слышались зычные голоса охраны. Серовато-бурая колонна, вздымая пыль на дороге, медленно и печально двигалась к берегу. Впереди и позади колонны ползли грузовики с установленными на них пулеметами. Шествие замыкал бронированный вездеход с подполковником Кувахара и офицером штаба.
Начинали сгущаться сумерки, когда колонна спустилась по крутому берегу к причалам Северного плато. Здесь стояла большая морская баржа с проржавелыми боками. За нею виднелись две десантные баржи, малый «морской охотник» и два буксирных катера.
Колонну остановили возле сходен. От нее военнопленных группами по двадцать человек охранники стали сгонять на баржу. Вокруг обреченных плотным сдвоенным кольцом шли солдаты с винтовками наперевес. Группу подводили к барже, и солдаты пинками заставляли военнопленных спускаться в открытый трюм. В зловещей тишине мрачного вечера перекликались резкие, отрывистые слова приказаний, слышалось лязганье оружия, шарканье ног.
Уже большая половина военнопленных была загнана в баржу, как вдруг в очередной группе, ступившей на сходню, раздался пронзительный крик по-китайски:
— Что же мы, как сурки, залезаем в ловушку! Нас ведь топить будут! Посмотрите на корму, там у ватерлинии дыра заделана досками!
На сходне и у трюма началась свалка. Несколько японских солдат полетело за борт. Пошли в ход штыки. Из трюма вырывались один за другим военнопленные и кидались в общую свалку. Захлопали выстрелы. По сигналу Кувахара на сходни ринулся отряд солдат с выставленными вперед штыками. Через минуту на палубе баржи образовалась гора трупов. Свалка прекратилась. Трупы солдаты побросали в трюм, и все стихло.