Как только стемнело, все стали замечать изжелта-серебристый огонь за кормой шлюпки и кое-где на гребнях волн. Эти изумительные таинственные искры вспыхивали россыпью то там, то тут.
— Вода фосфоресцирует. Это плохо, — сказал майор Грибанов.
— Да, приближается шторм, — мрачно подтвердил Борилка.
На шлюпке стели готовиться к шторму. Решили снять парус и починить расшатавшуюся корму. Откуда только можно, выдирали мало-мальски пригодные гвозди и прибивали ими шпангоуты и планшири, распускали обрывки канатов и шпаклевали щели. Чтобы шлюпку не заливало сверху, над ней соорудили в кормовой и носовой частях тенты из паруса, разрезанного надвое. Под носовым тентом укрылись раненые.
Гребли всю ночь. Шторм начал разыгрываться на рассвете. С юга подул теплый порывистый ветер. Шум океана непрерывно усиливался, волны вздымались все выше в выше. Шлюпка, словно на качелях, то опускалась глубоко вниз, то поднималась вверх.
Устрашающее зрелище предстало перед взором людей, когда рассвело. Кругом ходили огромные горы волн с пенящимися гребнями. Океан стал черным и грозно рокотал. Прижимаясь к гребням волн, низко над водой бежали хмурые изорванные тучи, обрушиваясь на гребцов дождем.
Корма шлюпки угрожающе поскрипывала, вода под ногами стала прибывать быстрее, чем ночью, — один человек уже не успевал ее вычерпывать. Пришлось встать двоим. Несколько раз, когда шлюпка попадала на вершину вспененного гребня, ее накрывало с кормы или носа буруном. Тенты служили в таких случаях хорошей защитой: вода стекала с них в стороны и почти не попадала в шлюпку.
— Нет худа без добра! — прокричал Грибанов, глядя на компас и на океан. — Ветер несет нас к островам. Если его направление не изменится, ночью мы будем в районе мелких островов.
К полудню шторм разгулялся баллов на восемь-девять. Ветер рвал одежду на людях, со страшной силой трепал тенты, пытаясь сорвать их. В воздухе висела горько-соленая морская пыль. На гребнях волн кипели огромные белые буруны. Всякий раз, когда на них наносило шлюпку, у всех замирало сердце: казалось, сию минуту суденышко развалится. Но оно выдерживало. Беда была в том, что вода в шлюпке стремительно прибавлялась. Теперь уже все, включая и Стульбицкого, вооружились банками и брезентовыми сумками и отливали воду с отчаянием обреченных. После того как на одном из бурунов шлюпку сильно ударила встречная волна, вода стала прибывать быстрее, чем ее отливали. Шлюпка стала заметно оседать. Под кормовой тент кинулся Борилка. Вскоре оттуда высунулось его перекошенное от страха лицо.
— Где угодно найдите гвоздь! — прогремел его бас. — Хоть один. И подайте мне быстро с молотком! Шпангоут отошел от килевого бруса, я пока, держу его…
Грибанов, не долго думая, схватил топор и отколол часть привального бруса против переднего сиденья. Он раздробил кусок древесины на щепы, извлек оттуда три крупных гвоздя.
— Проверь все шпангоуты! — крикнул он, пересиливая грохот воды. — Лучше проверь!
— Киль держится прочно, — прогудел Борилка из-под тента. — Я тут подкреплю соседние шпангоуты. Дайте мне каких-нибудь тряпок, зашпаклевать щели!
Стульбицкий, находившийся рядом, не говоря ни слова, с ожесточением оторвал от своего габардинового реглана огромный клок — от кармана до низу, подал Борилке и снова принялся отливать воду.
Но едва боцман закончил ремонт кормы, как их постигло новое несчастье: ветром сорвало носовой тент. Парусина, словно крыло подбитой птицы, взмахнула в воздухе раз, другой, упала в воду, снова взметнулась над шлюпкой и захлопала на ветру. С правого борта она была хорошо прибита, поэтому ее, не оторвало совсем. Опережая друг друга, все кинулись на нос и общими усилиями втащили парусину на шлюпку, прижали ее. В эту минуту их вынесло на новый бурун. Вода окатила всех с головы до ног. Стульбицкий не устоял под ударом волны и перевалился через сиденье в среднюю часть шлюпки. На этот раз шлюпка зачерпнула так много воды, что если бы она попала на новый бурун, — наверняка затонула бы.
Все с ожесточением принялись отливать воду. Борилку осенила какая-то мысль. Он выхватил нож, кинулся к парусине и решительным взмахом отполосовал от нее квадратный кусок величиной с простыню.
— Вычерпывать! — задыхаясь, крикнул он и бросил другой конец брезента Грибанову.
Все без объяснений поняли, что придумал боцман. Грибанов и Борилка стали вычерпывать воду полотном. Физически сильные, они захватывали за один раз по десять-пятнадцать ведер воды, и прежде чем шлюпка оказалась на новом опасном буруне, в ней только на дне оставалась вода. В следующих промежутках между гребнями волн Борилка и Грибанов успели восстановить урезанный носовой тент, и теперь самая страшная опасность миновала, — воду, что поступала из кормы, легко успевали отливать.