Однако самым коренным различием между двумя компаниями, о котором никто не решался говорить вслух, было то, что целевая группа считала Джи-эм слишком крупной, чтобы пойти ко дну. На «Крайслер» же почти махнули рукой. Уилсон считал, что реструктуризация «Дженерал моторс» и минимизация долговых обязательств приведет к формированию такой же структуры капитала, как у «Тойоты», «Хонды» и «Фольсквагена», что максимизирует шансы Джи-эм на успех. Загвоздка же была в том, что для минимизации долга нужно было максимизировать продажу акций, а за ними в очередь никто не выстраивался.
И неудивительно, ведь у Джи-эм третий раз за последние пять месяцев кончались оборотные средства. Повседневные расходы компании: заработные платы, закупка деталей, электричество — до сих пор были выше выручки, несмотря на все усилия по снижению издержек. 22 мая министерство финансов выдало компании очередной 4-миллиардный заем. Таким образом получалось, что с декабря ей дали уже уже 20 миллиардов.
Через четыре дня истек срок публичной оферты Джи-эм по обмену долговых обязательств на акции. Разумеется, сумма обменянных на акции обязательств была совершенно неадекватной потребностям компании. Оставалось либо позволить Джи-эм пойти ко дну, либо снова мобилизовать правительственные ресурсы.
Итак, через 56 лет после того, как «Чарли-мотор» Уилсон заявил: «все, что на благо нашей стране, на благо и „Дженерал моторс“», молодой Гарри Уилсон (его однофамилец, а не родственник) решил сделать Америку крупнейшим акционером «Дженерал моторс». Американское правительство (поскольку других кандидатов не было) должно было получить 60 % акций Джи-эм в обмен на еще 30 миллиардов финансирования. Канадскому правительству полагалось 12,5 %, СРА — 17,5 %, а кредиторам без обеспечения — 10 %.
Как и в случае с «Крайслером», СРА хотел получить для ФАСБ не акции сомнительной стоимости, а наличные — даже когда целевая группа предложила выплатить профсоюзу 6,5 миллиарда привилегированными акциями, выплата дивидендов по которым происходила незамедлительно. Получив это предложение утром 20 мая, Геттелфингер попросил дать ему время на размышление и два часа гулял по улицам Вашингтона. В итоге он согласился.
Что же до кредиторов Джи-эм, всем владельцам необеспеченных долговых обязательств должны были полностью выплатить причитающиеся суммы (в отличие от Джимми Ли и его команды кредиторов первой очереди). У Джи-эм хватало активов, чтобы при ликвидации выплатить обеспеченные кредиты.
Однако держатели необеспеченных долговых обязательств Джи-эм, многие из которых были мелкими инвесторами, получали всего 12,5 цента на доллар. Банкротство Джи-эм неминуемо должно было причинить финансовый урон многим: дилерам, сотрудникам, кредиторам, акционерам — даже несмотря на то, что американские налогоплательщики непосредственно вкладывали 50 миллиардов долларов в спасение компании (а еще предполагались косвенные вложения). Таким образом, одна только эта сумма в два раза превышала 25-миллиардный «заем», о котором три детройтские компании в прошлом ноябре просили у конгресса. Скептическое отношение конгрессменов к 25-миллиардной сумме вполне оправдалось.
Соглашения по условиям спасения Джи-эм удалось достичь меньшей кровью, чем в прошлый раз, по сделке «Крайслера» с «Фиатом», однако появились другие проблемы. Финансовая структура Джи-эм строилась на сотнях, даже тысячах сделок, которые целевой группе нужно было понять, а иногда и «распутать».
К примеру, в сложную структуру долга компании входили облигации, выпущенные через целлюлозно-бумажную компанию в канадской провинции Новая Шотландия, чтобы их могли скупать канадские пенсионные фонды в соответствии с требованиями местного законодательства. Позднее же выяснилось, что большую часть этих облигаций все равно раскупили не канадцы, а нью-йоркские хеджевые фонды. Другой пример: у Джи-эм в Канаде было совместное предприятие с «Сузуки». Их завод перестал выпускать «сузуки» много лет назад, но за японцами так и оставалось 50 % капитала (чтобы завод продолжал получать низкопроцентные займы от японских банков).
Была еще и «Делфи», жизнедеятельность которой Джи-эм в последние три года поддержала 12 миллиардами (что почти в два раза превысило изначальную сумму займа, о которой просил Стив Миллер) и которая дополнительно приближала кончину Джи-эм. Теперь же Джи-эм еще и согласилась забрать у дочерней компании несколько крупных заводов, сведя на нет весь смысл выделения «Делфи» в отдельное юридическое лицо десяток лет назад. Оставшуюся часть «Делфи» планировалось продать при финансовой поддержке Джи-эм — то есть американских налогоплательщиков.