Семь истребителей полковника Зарастры настолько близко приблизились к вражескому линкору, что у них уже не было пространства для того, чтобы совершить минигиперпрыжок и в безопасном гипертоннеле пройти это море противокорабельного огня. Твердой рукой Нанка Зарастра направила свой истребитель в это огненное море, успев только произнести:
— С нами бог, ребята! Мы должны победить!
Все шесть пилотов космических громкими голосами повторили слова своего лидера, и вслед за ней утонули в противокорабельном огненном аду. Заметных простому взгляду дополнительных вспышек в этом огненном аду не было заметно, но вот только эту противокорабельную завесу преодолели три из семи истребителей. Майор Села Николая мрачным взглядом осмотрела свою тройку истребителя и сухим голосом произнесла:
— Парни, судьба избрала нас для того, чтобы мы остались жить и завершили бы дело наших товарищей! Вперед в атаку! Да хранит вас, господь бог!
Откинулись крышки двухтрубных торпедных аппаратов, шесть позитронных торпед покинули пилоны истребителей. Вьедский линкор «Генок» уже начал входить в гиперпространственный тоннель, когда шесть торпед в разных местах коснулись его борта. Шесть термоядерных взрывов начали корежить, ломать и раздирать на части километровый корпус вражеского линкора. Практический уничтоженный термоядерными взрывами, линкор «Генок» силой инерции движения был попросту затянут в гипертоннель, не оставив перед его овальным гиперокном ни единого своего обломка.
— Молодцы ребята, хорошо поработали! Не дали этим рептилиям безнаказанно покинуть поле боя! А теперь нам пора возвращаться к «Деницу» и посмотреть, чем ему мы можем помочь?! — Произнесла майор Села Николаи.
Как уже говорилось, что в настоящее время линкор «Дениц» представлял собой весьма печальную картину, его корпус прямо-таки был испещрен пробоинами, только некоторые из этих пробоин были уже залатаны сталебетоном красного цвета. В большинстве своем пробоины чернели провалами в стальных конструкциях и в бортах. Стволы эмиттеров главного калибра были развернуты так, что каждый эмиттер смотрел только в свою сторону. Артиллеристские батареи малого и среднего калибра были сметены огненными смерчами с его внешней обшивки. Ходовые и габаритные огни этого гигантского корабля были погашены. По внешнему виду линкора можно было бы предположить, что ему здорово досталось, что возможно «Дениц» погиб.
Истребители несколько раз его облетели, но нигде не наблюдали какого-либо движения или работу ремонтных бригад роботов или дроидов. Майор Николаи совсем расстроилась. Насколько судьба оказалось несправедливой к германской эскадре, германцы победили, уничтожили противника, но, кажется, ее корабли погибли, как и все корабли неприятеля. Действуя более по инерции, она бортовую радиоаппаратуру истребителя настроила на волну линкора «Дениц» и принялась вызывать капитана первого ранга Хельмута фон Хартманна, с которым была давно знакома.
Уже на втором вызове каперанг фон Хартманн ответил:
— Дорогая Села, неужели это ты? Какими судьбами ты здесь оказалась?
— Хельмут, ты жив? Что произошло с твоим линкором? Если смотреть на него со стороны, то на нем ни одного живого места не осталось?!
— Охотно верю, Села, твоим словам! Нам пришлось пережить несколько неприятных минут! Но, кажется, мы остались, я имею в виду часть экипажа, живыми, а сейчас ведем активную борьбу за живучесть линкора! Но вот эту борьбу мы проигрываем. Пожары локализованы, в нескольких отсеках мы восстановили атмосферу, но вот восстановить маршевой двигатель нам в короткий срок не удастся! Придется повозиться с ним несколько месяцев, которых у нас попросту нет. Вьеды, наверняка, после того, как замолчали их корабли в этой звездной системе, в самое ближайшее будущее направят сюда свою разведку. Нам же с ними сражаться нечем, эмиттеры крупного калибра уничтожены и у нас нет энергии для питания стволов малого и среднего калибра! Так, что пока не знаю, что и делать?
— Может быть, кому из нас, истребителей, слетать в ту точку космического пространства, где осталась баржа вооружений «Мария» каплейта Германа Кенига. Герман, большой знаток флотского вооружения. В течение каких-то суток каплейт спокойно может пригнать сюда свою баржу и своих специалистов по вооружению. Как говорится, одна голова хорошо, но две — гораздо лучше!
— Села, да у тебя светлая голова!
Никита Панин так и не мог разобраться в том, что с ним случилось?!
Совершенно неожиданно и в неизвестном направлении вдруг исчез его космический истребитель, сиденье второго пилота в котором занимал Ланселот. Он только что переговорил с Ланселотом, обрисовав тому картину, которая произошла на этой ракетной базе вьедов, за обладание которой отдали жизнь десантники и сам лейтенант Ребелло. Вааук-гризли задумчиво начал говорить о том, что вряд ли вьеды охранники так яростно бы дрались за эту обыкновенную ракетную базу. Что на базе должно было бы находиться или храниться нечто такое, что представляло бы государственную или имперскую тайну вьедов?!
И на этих словах связь с Ланселотом прекратилась.
Не понимая, как такое возможно, чтобы можно было бы заблокироваться мысленную связь, капитан Панин продолжал звать Ланселота еще несколько минут. Но Ланселот хранил упорное молчание, тогда Никита Панин попытался установить мысленный контакт со всеми людьми, которые, как он знал, были телепатами. По мере продвижения по списку таких людей, Никита убеждался в том, что в этом мире существует магическое существо, способное блокировать ментальные каналы и мысленные контакты. Сам Панин сохранил способность к логическому мышлению, но, как бы ни старался, за грани своего сознания не мог выбраться.
Чувствуя бессмысленность этих попыток, и полагая, что на решение этой проблемы уйдет много времени, Никита Панин решил на время прервать свои попытки установить связь с другими телепатами, чтобы заняться поиском места, в котором он мог бы надолго расположиться и ночевать. Стараясь не бередить память погибшего лейтенанта Ребелло и его десантников, Никита Панин обошел территорию пусковых ракетных шахт, но ничего толкового не нашел. В последнем мысленном разговоре со старшиной Лопуховым, тот точно упомянул о том, что на территории ракетной базы должен был находиться аппаратно-командный центр, куда стекаются все каналы, связи, показания приборов, а также находится различная аппаратура для производства нацеливания этих баллистических ракет.
Вернувшись на прежнее место, капитан Панин у одного из убитых десантников позаимствовал маскхалат, а затем замер и через прицел отцовского карабина осмотрел строения, которые так и не были захвачены десантниками лейтенанта Ребелло. Сколько бы он не всматривался в прицел карабина, он видел только внешние стены одного продолговатого строения и двух явно жилых зданий. Время от времени между зданиями пробегали вьеды охранники, но их было не так уж много. Чем более Никита раздумывал на сложившейся ситуацией, тем более убеждался в необходимости проявления активности со своей стороны. Ему нужны были все эти строения, пока еще удерживаемые вьедскими охранниками. Ситуация была просто, если он не уничтожит вьедов охранников, то они когда-нибудь поймают его врасплох и убьют! Но, вступая в открытый бой с вьедами, Никита Панин должен хорошо помнить о том, что эти вьедские охранники старички уничтожили взвод лейтенанта Ребелло!
Первый энергосгусток, выпущенный из отцовского карабина «Сайга 700», попал в лоб вьеду и снес половину его черепа. Охранник, видимо, куда-то спешил, поэтому неосторожно показался в просвете между строениями. Он широко взмахнул руками и растянулся мертвым на бетоноасфальте. За целый час к этой мертвой рептилии так и никто не подошел из его товарищей. Зато Никита Панин подстрелил еще двух рептилий, которые переносили какой-то предмет из одного строения в другое. После этих выстрелов вьеды долго обрабатывали предполагаемые позиции снайпера из всех видов имевшегося в их распоряжении оружия. Потому, что огонь в основном велся из автоматизированного оружия, Никита пришел к выводу о том, что вьедских охранников осталось не так уж много, три или четыре рептилии.