Взяв Пегаса, он галопом поскакал по равнине. По мере приближения к городу ощущение неотложности поездки все возрастало, возрастало и его возбуждение.
Добравшись до Чанаккале, Леонид быстро проехал по оживленной улице, отходившей от восточных ворот, и свернул к городской площади; он увидел справа гостиницу, но не стал сдерживать коня. Вдруг кто-то побежал через дорогу. Пегас поднялся на дыбы и ударил бегущего передними копытами. Человек упал, испуганный конь снова встал на дыбы, и его копыта со всей силы нанесли удар по распростертому телу.
Оцепеневший Леонид услышал крик женщины.
София, обернувшись на ржание коня, увидела, что Оберманн сбит с ног и опрокинут на землю. Она с ужасом смотрела, как Пегас топтал его тело.
Леонид соскочил с коня. Он увидел своего отца, раненного, истекающего кровью, лежащего в грязи на оживленной улице. Шок от увиденного, казалось, отбросил его назад; он, пошатываясь, подошел к деревянному столбу на обочине и безучастно смотрел, как София и Торнтон бегут к упавшему. Потом увидел, как двое прохожих взяли коня под уздцы и отвели на площадь.
— Нам надо перенести его в гостиницу, — сказала София. — И немедленно позвать к нему доктора. — Оберманн не шевелился. Одна рука была неестественно согнута, а голова пробита копытами. На лбу зияла открытая рана. Кровь заливала лицо и стекала в грязь. — Поднимите его, — попросила София Торнтона и Асада, в замешательстве стоявших рядом с ней. — Поднимите его и позовите на помощь.
Асад взялся за плечи Оберманна, а Торнтон за ноги. Казалось, они несут охапку одежды, так мало жизни оставалось в Оберманне, а рука его, свисая, покачивалась, словно перебитое крыло.
С трудом они внесли его в гостиницу и положили на диван в вестибюле. Асад с тревогой отметил, как быстро зеленый шелк намокает от крови Оберманна.
— Он не выживет, — сказал Асад.
София вышла из гостиницы, подошла к Леониду и обняла за плечи.
— Ты ничего не мог сделать, — тихонько сказала она. — Я видела. Он перебегал дорогу.
— Он — мой отец.
— Я знаю. Ты ни в чем не виноват. Он не заметил тебя. Пойдем, Леонид. Мы должны помочь ему.
Они поспешили в гостиницу.
— Я послал за доктором, — сообщил Асад, как только они вошли. — Но… — Он посмотрел на Леонида.
— Он умер? — спросил Леонид.
— Не знаю точно. Но я не вижу признаков жизни.
Торнтон наклонился над телом и взял Оберманна за запястье.
— Пульса нет, — сказал он. — Не думаю, что какой-либо доктор сможет его спасти.
— Нужно подождать, — возразил Асад. — Этот доктор грек. Очень знающий.
— Мы можем что-нибудь сделать для него? — спросила София и подошла к дивану. Кровь начала свертываться, и София увидела лицо мертвеца. Она поняла, что Оберманн ушел навсегда, и удивилась собственным слезам. Она собиралась оставить мужа, но эта внезапная разлука повергла ее в глубочайшую скорбь. Без Оберманна она ощущала свою незначительность. Она вернулась в обычный мир, в котором не было людей, подобных ему. Все кругом стало меньше и словно выцвело. Ей уже никогда не почувствовать себя такой живой, такой восторженной. Не в том ли состоит смысл трагедии? В том, что жизнь на какое-то время озаряется светом, а затем погружается во тьму?
— Мне будет не хватать тебя, — прошептала она. — Вечная память, Генрих.
Доктор появился довольно скоро и бегло осмотрел тело.
— Он мертв, — констатировал он. — Предпринимать что-либо бесполезно. Прошу извинить меня. — Он подошел к Асаду, стоявшему в коридоре гостиницы. — Единственное, что я могу сделать, это написать свидетельство о смерти.
— Будет дознание?
— В этом нет нужды. Эти люди были свидетелями несчастного случая? — Асад кивнул. — Обстоятельства совершенно ясны. Так значит, это был великий Оберманн. Он скончался мгновенно.
Леонид сидел на позолоченном стульчике в вестибюле, спрятав лицо в ладонях. Он плакал. Затем встал и подошел к Софии.
— Его нужно привезти назад, в Трою, — сказал он ей. — Он так хотел.
— Откуда ты знаешь?
— Он однажды говорил об этом. Говорил о погребальном костре в Трое. Он хотел, чтобы его прах развеяли над Скамандром. — Леонид бросил взгляд на тело отца. — Не могу видеть его в таком виде. Надо прикрыть его. Мы должны отвезти его домой. — Леонид подошел к Асаду и тихонько поговорил с ним. — Все сделано, — сказал он, вернувшись. — Асад даст нам экипаж, который держит для лучших постояльцев.