У Велеса ни разу не получалось дойти до Агвана, столицы пустынников. Каждый раз его армия, — даже после самой тщательной подготовки: с рунными накидками, обеспечивающими прохладу, с магами, которые создавали воду, со специально выращенными, выносливыми верблюдами, — просто раздёргивалась на куски. Сотня тут, сотня здесь, постоянные налёты, засады кочевников, ночные нападения, уничтожение логистических путей и обоза, проклятое солнце, голод и жажда, проникающий всюду песок, и прочее-прочее… По итогу, доходя до потерь в треть всего войска, даже без единого, крупномасштабного столкновения с противником, Велес отступал.
Однако, там, где у него не получилось, Дэсарандес сумел завоевать Сизиан за три месяца. За три!
Фактически, это равнялось скорости продвижения его конницы, которая прошла пустыню насквозь, захватывая всё на своём пути.
— Превратности судьбы, — задумчиво хмыкал царь, изучая карты. Он находил это везением или сговором, только и всего. — Враги объединяются, — шептал Велес, проводя пальцами по изукрашенному пергаменту.
Проблемой было то, что теперь их границы оказались плотными, как кирпичи в одной стенке, а значит, что рано или поздно Империя вступит за порог уже из государства. Ворота для этого у Дэсарандеса есть.
Всего пять лет назад Велесу доложили, что в Сизиане перестраивают поселения, превращая зачуханные деревни в крепкие хозяйства, возводят форты и амбары, копают новые колодцы, на что направлены тысячи магов со всей страны. Шпионы сообщили, что планах было даже создать реку, которая пройдёт вдоль всей пустыни. Что это значило для Сайнадского царства? Враг укрепляет границы — то есть, готовится воевать. И пусть эти начинания не были выполнены в полном объёме и до сих пор медленно, будто бы лениво приводятся в исполнение (очень мешают наполнившие пустыню лафтетары), но ситуация всё равно крайне не нравилась царю, особенно когда он заметил, что ещё один его сосед — расколотый на части Нанв, подвергся нападению.
«С этой стороны границы остался лишь я и Истла, — Велес поджал губы. Итог казался очевидным. — Ещё и эти миссионеры!..» — раздражённо подумал он.
Царь прекрасно понимал, что война им уже объявлена, но ведётся иными, тайными путями: торговлей, религией, дипломатией и культурой.
— Дэсарандес сражается скорее булавками, чем мечами! — воскликнул Велес, а потом, стряхнув объятия рабынь, направился в тронный зал. Пора было принять очередное посольство Империи.
«Впрочем, — хмыкнул он, по пути кивая гаремным евнухам, которые как обслуживали все нужды „дворца перьев“, так и вели здесь охрану — царь не желал рисковать, что кто-то посмеет посягнуть на его собственность, — теперь я тоже её веду».
Велес вспомнил про Челефи и ухмылка появилась на его губах сама по себе. Вот она, фигура, которая сломит Империю изнутри!
«А если слухи про культ Амма окажутся верными, то я и вовсе в замечательном положении! Пусть Империя больше моего царства почти в три раза, пусть их армия сильнее, многочисленнее и опаснее, но у меня нет внутренних проблем, а у них есть. И пока Дэсарандес играется в солдатиков, его трон падёт! Колонии освободятся и хаос затопит всю Империю!»
Едва не рассмеявшись, мужчина зашёл в тронный зал, ощущая отличное настроение. Конечно, где-то глубоко в душе у него скребли кошки, ведь Велес не был дураком и понимал, что Челефи, как бы силён не был, является лишь одним человеком, которого очень легко убить. К тому же, делать ставки на внутренние проблемы врага, надеясь, что они помешают вести войну — весьма самонадеянно. И всё же, по сравнению с тем, какой груз проблем Велес ощущал на своём хребте ещё год назад, это были хорошие новости.
«Особенно, если Морбо будет захвачен», — мелькнула у него мысль, когда царь уселся на величественный трон. Ему доложили, что в данный момент идут кровопролитные бои на улицах, а также попытки захватить дворец наместника. Пока, увы, провальные. Но Кальпур считал, что город не выстоит, а потому Велес имел осторожную надежду на успех как этого «укола» Дэсарандесу, так и остальных своих планов.
— Запустите их, — махнул он рукой, отчего слуги тут же открыли массивные и тяжёлые ворота, а стража приняла ещё более помпезный вид. — Посмотрим, что император хочет мне сказать.