— Ладно, хватит, — сказал я ему, добавив в голос каплю теплоты. — Ты всё-таки мой настоящий друг, Ресмон. Прости меня…
Он удивлённо вылупился в ответ и даже сделал шаг назад, однако, я тут же презрительно улыбнулся, показывая свои истинные эмоции: смесь гнева и ненависти.
— Ты это хотел услышать? Приди в себя и не льсти самому себе! Ты жалкий и тупой, твоя роль — служить, но даже это не слишком хорошо у тебя выходит! Вон, — кивнул в сторону, — освободилось новое место. Как раз для тебя, — и развернулся спиной, направившись на выход из вагона.
— Ты ещё пожалеешь о своих словах! — разразился он криком. — Слышишь, Кирин⁈ Проклятый сукин сын, пожалеешь!
Деревянной походкой, дрожа от злобы, я шёл в сторону второго вагона, раз за разом прокручивая в голове эту беседу. Ресмон… подколодная змея. Трусливая псина, убогий слизняк!
Мысленно ругаясь, я добрался до второго ресторана, который оказался полупустым, взяв себе двойную порцию, но процесс застопорился: кусок в горло не лез. Кое-как закончив с приёмом пищи, взял поднос с ещё тремя тарелками на своих товарищей, оставшихся в купе, да поплёлся обратно. Шум я услышал издали, а когда открыл дверь (что было не очень удобно из-за подноса, который ещё нужно было вернуть обратно), то заметил, что Дризз подхватил щуплого Каратона и прижимал его к стене, приподняв над полом. Наблюдатель не душил его, но явно удерживал в весьма болезненном захвате. Сам целитель морщился, но особо не вырывался, что означало: признал вину, какая бы она там ни была.
Быстрый взгляд внутрь купе показал, что Люмия спокойно сидела на месте. То есть, не прямо с ледяной невозмутимостью, но девушка явно ощущала себя достаточно уверенно, чтобы дать мне понять: что бы тут не случилось, всё под контролем.
— Хочешь умереть, значит⁈ — выговаривал Хродбер Каратону. — Не дождёшься! Или наберись смелости сразу остановить своё сердце, или мучайся, но живи! — наблюдатель как следует встряхнул «больного», ударив его спиной о стенку. — А может, дело в неразделённой любви? Думаешь о той рыжей потаскухе? Хочешь быстрее к ней? — теперь мужчина говорил вкрадчивым шёпотом, от которого, тем не менее, мурашки пошли даже у меня. В голосе ощущалась такая жажда крови, что становилось физически некомфортно. — Только скажи и я лично перережу твою глотку! — верю, вот сразу верю. — А если нет, то начинай приносить пользу! — Дризз, не отпуская парня, ещё выше приподнял его на руках, а потом отбросил в сторону сидений, куда он больно завалился. — Считаешь, что ты первый маг, который решил ставить условия Империи? — наблюдатель всё ещё не закончил. — На тебя нацепят Слезу, а потом переломают все кости, заставив часами лежать в холодной яме, в луже собственной мочи, — каждое слово было будто пропитано концентрированной ненавистью. — Когда же ты будешь готов отдать Хоресу душу, придут целители и Слезу снимут. Тебя вылечат и будут повторять этот простой путь раз за разом, пока ты, ублюдок, не станешь делать то, что нужно императору!
Я аккуратно — стараясь лишний раз не отвлекать Хродбера от очевидно воспитательного момента, — добрался до столика, куда уместил поднос с тремя порциями, а потом сел рядом с Люмией.
— Что случилось? — негромко поинтересовался я.
Она хмыкнула, отчего веснушки словно рассыпались по её лицу. С трудом подавил желание прижать это чудо поближе к себе.
— Каратону снова стало хуже, — начала рассказывать девушка, — и я стала лечить. Вот только сразу поняла, что как-то очень уж плохо это получается, — развела руками. — Ну и сказала об этом.
— Ага, — кивнул ей, — кажется, начинаю понимать.
Далее мне поведали историю, как Хродбер прижал Каратона, узнав у него, что это он своей магией пытался сопротивляться Люмии. Специально ухудшал состояние своего организма, блокируя болевые импульсы.
— Зачем? — искренне удивился я. — Так-то Дризз полностью прав: если хочешь умереть, то сделай это. Если не хочешь — то не умирай. А тут… ни то, ни сё.
Может, просто хотел привлечь к себе внимание? — промелькнула короткая мысль.
— В чём смысл всего этого⁈ — наконец ответил Каратон, рявкнув прямо в лицо наблюдателя. Мужик даже перестал над ним нависать, будто бы давая возможность высказаться. — Зачем я вообще живу⁈ Я — верс, который всё равно скоро сдохнет, так какая разница?
— А кто тебе сказал, бесполезное ты животное, что смысл должен быть? — прищурился Дризз. — Мир — это джунгли. И вот тебе совет: счастья от жизни не жди. Не будет его. Все будут тебя обманывать. И в итоге каждый умрёт сам по себе.