— Что это значит? — целитель откровенно растерялся, ожидая очередного приступа гнева, криков или оскорблений. А получил вполне себе ответ.
— Ничего не значит, — добавил Хродбер. — В мире нет никакого смысла, и ты никакой не особенный. Обычный мальчишка, который пробудил в себе магию. Ты можешь сам себя нагрузить всеми бедами мира, но от этого не изменится ровным счётом ничего. Или ты можешь продолжить жить, радуясь каждому дню. Давать другим покой, счастье и радость. Находить себя в мелочи. Делать благое дело. Например: помочь своей стране. А что выбрать — решать только тебе. Страдать и найти смерть в канаве, словно последний отброс, или уйти в вечность, как герой.
Сильные слова. Мне понравилось. Лишь через несколько секунд поймал себя на том, что обхватил Люмию, сильно прижимая к себе, причём даже не заметив этого!
— Кирин? — удивлённо спросила она.
— Ничего, — отвёл я взгляд. Мне надо было подумать.
На следующий день мы добрались до Ростоса. Здесь первым делом, даже не останавливаясь в кабаках, направились к больницу, к магам-целителям, которые полноценно излечили Каратона, взяв за это символические тридцать серебряных монет. За лечения это и правда мало (хотя даже для горожанина средней руки уже может оказаться непомерными тратами), но тут Дризз сумел договориться с кем-то из руководства больницы, а потом, пока Каратона выхаживали, ещё и побегать по городу, заглянув как в магистрат, так и даже в приёмную наместника Ростоса.
Впрочем, Хродбер также не поленился сказать Каратону, что если он ещё хоть раз попытается «играть в свои игры», то может рассчитывать лишь на нож.
— Думай, мальчишка, — бросил Дризз ему напоследок. — Все слова уже были сказаны ранее.
После этого группа направилась в сторону южных границ и, соответственно, караванов, которые регулярно ходили в Агван, столицу пустынников, и в принципе по Сизиану.
— Дерьмовое времечко вы выбрали, чтобы отравиться в путь, — сплюнул Шимар Силс, глава большого купеческого каравана, до которого Хродбера допустили лишь потому, что он упомянул армию и подкрепление императору, к тому же имел за спиной четверых магов. Нас. — Прошлое пополнение, ушедшее четыре месяца назад, добралось до Монхарба лишившись четверти всех людей. Благо для них — в основном обслугу. Но всё равно знак нехороший. Вот уверен, Дарственный отец, после захвата всех вольных городов, повернёт войска назад и очистит Сизиан, выбив всех лафтетаров.
Это слово, с диалекта сизианцев, означало пустынных разбойников, которые регулярно нападали на караваны, а в последние годы и вовсе обнаглели настолько, что даже облагали данью целые поселения возле оазисов. Пусть и небольших.
Поговаривали, что за ними стоял некий Музгаш Чёрный, который по слухам метил на место нового губернатора всего региона, вот и доводит его до крайности, чтобы потом «великодушно» решить все проблемы по щелчку пальцев. Дескать, это произведёт впечатление на Дэсарандеса и он закроет глаза, позволив этому человеку стать новым главой Сизиана, вместо Тэйтона Иннеса.
— Сколько у вас людей? — уточнил Силс.
— Здесь все, — тоном, исключающим шутки и юмор, ответил Дризз.
— Пятеро? — неприятно удивился глава каравана. — И таким числом вы идёте к императору? Хорес милостивый, что это за глупость⁈
— Мы выполняем поставленный приказ, — жёстко ответил Хродбер. — И у нас нет другого пути. К вам мне рекомендовал обратиться Семприй Улаз.
— Ты знаешь главу Тайной полиции Ростоса? — ещё раз удивился Шимар, на что наш наблюдатель промолчал, лишь прищурил свои пышущие вечной злобой глаза. — Ладно, — отмахнулся Силс. — Я бы в любом случае не отказался от помощи магов. Это никогда не бывает лишним при пересечении Сизиана. Колдун — это вода. Колдун — это защита. Надеюсь, никто не собирается в ближайшее время получить Стигматы Хореса?
— Нет, — прояснил Дризз этот момент. — Когда вы выдвигаетесь?
Договорившись подойти утром, когда караван выдвинется в путь, мы всё-таки направились в трактир. Я по прежнему не разговаривал с двумя идиотами: Ресмоном и Каратоном, так что предпочитал молчать, изредка перекидываясь фразами с Люмией. Однако, сейчас мне хотелось кое-что попробовать сделать. И я не про нашивку новых рун. С ними, благо, всё продвигается хорошо. В последний день пути на поезде сумел нанести сразу три руны, хоть и был опасно близок к порче материала. А всё из-за Ресмона! Деревенский ублюдок принялся пересказывать Каратону наш с ним разговор, разумеется выставляя себя правой стороной! От такого мои мысли постоянно скакали, да так, что едва не запорол всю заготовку. Пришлось отложить дело, чтобы не сбиться.