— С караваном или без, мы доберёмся до границы бывшего королевства Нанв, — непреклонно произнёс Дризз, чьи пальцы, словно хватка мертвеца, сомкнулись вокруг рукояти меча. Амулет антимагии поблёскивал на его обгоревшей на солнце шее, успевшей обрасти грубой щетиной. — Отныне группа будет держаться вместе, в тылу каравана, готовясь отбивать нападения. И один всегда дежурит вне повозки.
— Это что, на верблюде ездить? — приоткрыла глаза Люмия. — Я не умею!
— Ну да, это тебе не на коленках Кирина скакать, — фыркнул Ресмон.
— Стоп! — махнул я руками, останавливая девушку, уже открывшую рот для ответа, а потом холодным взглядом посмотрел на здоровяка. — И к чему это было сказано?
— Что, обидно стало? — прищурился он. — Мне надо было промолчать?
Краем глаза я заметил, как Дризз демонстративно не вмешивался, позволяя нам продолжать.
— Да, — кивнул я ему. — Как минимум потому, что ты и сам никогда не ездил на верблюде — это раз. А во-вторых, ты не так давно, в поезде, заявлял, что в пустыне к тебе будут обращаться за помощью — пока я этого не вижу, но поверь, — выставил палец, — если вдруг понадобится как-то помочь тебе, то ты только что дал ещё одну причину этого не делать.
— Обойдусь, — подался он вперёд и плюнул мне под ноги.
Кулак дёрнулся вперёд быстрее, чем я успел об этом подумать. Причём от гнева я покрыл его почти незаметной каменной корочкой, отчего удар вышел смачным, сильным и максимально болезненным. Ресмон взревел: его челюсть отчётливо хрустнула, но сам здоровяк не обратил на это внимания, уже обращаясь медведем, который яростно зарычал, но получил в морду мощный (но не смертельный) заряд воды.
Сделав шаг назад, услышал по краям крики. Караванщики бросились в стороны, а вот наблюдатель по прежнему не спешил останавливать нас. Лишь схватил за плечи Каратона и Люмию, жёстко дёргая их назад — себе за спину.
— Пусть это лучше случится сейчас, чем во время схватки с врагом, — расслышал я сухой, безжизненный голос Дризза, который удержал девушку и целителя. — А теперь следите, чтобы друг друга не поубивали, да за людьми вокруг.
Окровавленная морда медведя (я не бил в полную силу, понимая, что тогда просто убью его — это не было моим желанием, хотелось просто причинить придурку боль) покрылась каменной бронёй, вместе со всем остальным его телом, после чего косолапый бодро бросился вперёд, со скоростью хорошей, породистой лошади.
Сосредоточившись на стихии земли, махнул рукой — жест, нужный больше для психологического использования чар и в меньшей степени для проведения энергии, — после чего земля расступилась прямо под ногами Ресмона, куда он и завалился. Однако даже не делал попыток выбраться, сходу используя контроль над этой стихией, бодро направился в мою сторону прямо под землёй, будто бешеный крот.
— Тварь, — тихо выругался я, окружая себя барьером. Вовремя, ведь откуда-то сбоку в мою сторону прилетел массивный обломок камня, а земля под ногами треснула, выпуская медвежью лапу. Благо, что я давно уже прошёл тот этап, когда магический щит прикрывает тело лишь частично. Нет, сейчас у меня был стационарный крепкий барьер, надёжно защищающий со всех сторон.
И… на этом я и решил остановиться. Серьёзно. Мозги прочистились! Причём прекратил я битву сразу по трём причинам: первая — эмоция спокойствия, которая просто необходима для создания этой вот штуки. Вторая — мы, так-то, находимся посреди каравана, где мало того, что рискуем случайно задеть кого-то из людей или верблюдов, попортить вещи или снова изменить ландшафт, так ещё и пугаем всех вокруг! Люди в панике разбежались, попрятались, начали звать солдат, те — магов и сионов… Ох, проблем будет выше крыши, особенно с учётом того, что не так давно отбились от нападения врага. Третья причина — лишний риск. Как бы не завершился бой, кто-то получит травму. Учитывая же тот факт, что Ресмон бил насмерть, я сомневался, что сумею закончить битву таким образом, чтобы не прибить придурка. Потерять же мага, особенно в момент, когда имеется настоящий и живой противник, желающий нашей смерти? Что может быть гениальнее⁈ Мы, ха-ха, лишь помогаем ему, устраивая битвы друг с другом!
Кроме того, у меня зародился план… И для этого требовались не просто разбежавшиеся слуги, не просто рядовые торговцы, а те, кто подойдёт позже. Поэтому я стоял в барьере, лишь время от времени отпуская в сторону Ресмона грубые шутки. Их цель заключалась не только в том, чтобы ещё больше его разозлить, но и в том, чтобы отбить последние зачатки разума. Ему не должно прийти в голову вопроса: «Почему он не сражается?»