Ее следующий сердечный друг, Григорий Потемкин, оставался рядом с ней шестнадцать лет подряд. Однако с возрастом и ему пришлось удалиться от возлюбленной. Угасание нежных отношений он воспринял легко и принялся представлять императрицу своим приятелям помоложе, не забывая взимать с них неплохие комиссионные. Его состояние стремительно увеличивалось и, наконец, достигло 50 миллионов рублей. (Вы уверены, что все понимаете как нужно?)
Потемкин был единственным мужчиной Екатерины, не отличавшийся дьявольской красотой. Он был одноглазым, с крючковатым носом, кривоногим и в большинстве случаев – пьяным. Целыми днями он мог обходиться только квасом и луком, слоняться по дворцу босоногим, в грязной старой ночной сорочке, непрестанно кусая ногти. Никто не мог понять, что такого особенного нашла в нем Екатерина. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ведь не все знали, что, если остаться с ним наедине и пользоваться его доверием, он мог достаточно искусно имитировать голос собаки, кота и петуха – единственный вид «искусства», который по-настоящему любила Екатерина. Она сама могла имитировать мяуканье кота, но никогда не бахвалилась этим.[342]
В этом месте повествования мне хотелось бы сказать, что после такого водоворота событий Екатерина утихомирилась. Но нет, ей было лишь сорок семь и в ней еще бурлила жажда новых идей.
В 1776 году на ее пути попался некто Петр Завадовский. Заметьте, двадцати лет отроду. Тонкий наблюдатель шевалье де Корберон заметил в его адрес: «Относительно сути его положения, то он обладает им в превосходной степени».[343]
На следующий год появился лейтенант Зорич, за ним подоспел первый внук Екатерины, для которого она изобрела одежду из одного куска ткани, чтобы ее можно было снимать и одевать в один миг. Ручки и ножки ребенка продевались в нее одновременно и застегивались сзади. Я не совсем понимаю, как это делалось, но оно срабатывало.[344]
Это приблизительно все о мужчинах Екатерины, за исключением Корсакова, который продержался в фаворитах лишь пятнадцать месяцев;[345] Ланского, который умер на посту после принятия слишком большой дозы таблеток; Ермолова и Мамонова[346] – оба свалились с мельницы; а также Павла Зубова, который пережил ее. Зубову было только двадцать два, когда он отправился на службу, его брату Валерьяну, который околачивался возле дворца, стукнуло восемнадцать, а Екатерине – за шестьдесят. Но ты стар настолько, насколько себя чувствуешь. Умерла она от апоплексии 17 ноября 1796 года в возрасте шестидесяти семи лет.
Многое поговаривают о друзьях Екатерины, но, в основном, это сплетни. Мир полон людей, готовых подумать самое плохое, когда среди ночи видят человека, заскакивающего не в ту спальню. Неоднократно говорилось, что у Екатерины было три сотни любовников. Она же имела лишь десять – двенадцать. Официально. И очень немного, по ее счету, только на пару дней, ну, максимум – на неделю. И потом – не имела же она их всех сразу. Она имела их одного за другим.
Все было вполне открыто и честно. С первого и до последнего дня каждого случая такого сотрудничества в государственных делах весь город знал об этом. Поскольку Екатерина была методичной персоной, она разработала свою систему. Если новый кандидат проходил внимательную проверку доктора Роджерсона и выдерживал определенные мистические сеансы с графиней Протасовой или графиней Брюсс,[347] он незамедлительно назначался генерал-адъютантом императорских покоев. Общение с ним происходило по внутренней лестнице, дабы он всегда мог находиться поблизости своего поста. Он становился полноценным временщиком, или человеком момента. Его также называли другими именами, которые очень смешно звучат по-русски.
Вечера во дворце были далеки от оргий, которые вы себе можете вообразить, – вообще-то они показались бы в наши дни крайне медлительными. Екатерина всегда покидала их в десять часов вечера после игры в вист или в бридж. Около девяти тридцати она начинала поглядывать на часы и точно в десять поднималась и следовала в свои приватные покои в сопровождении генерал-адъютанта. Затем Екатерина выпивала большой стакан кипяченой воды, окутывала голову несколькими шерстяными шарфами – предостерегающая мера от простуды – и отправлялась в постель. О том, что происходило позже, полагаю, я не могу рассказать. Меня там не было.
Екатерина отличалась чрезмерной щедростью. Она даже платила вперед – практика, которая по отношению к бизнесу временщиков в наше время почти не применяется.[348] Когда временщика призывали к исполнению долга, он обнаруживал в ящике своего стола сто тысяч рублей и еще двенадцать тысяч первого числа каждого месяца. Естественно, такой обычай требует ресурсов, и Екатерина частенько оказывалась в затруднительном положении. Общая стоимость ее увлечений, включая зарплаты, покои, еду, одеяния и то: се оценивается в 92 820 000 рублей. Я не знаю, как это может быть выражено в современных деньгах, но рубль – это сто копеек, а копейка должна была чего-то да стоить![349]
342
Только для справки: предшествовавший Потемкину Петр Васильчиков оказался несостоятельным по нескольким причинам. По каким именно? Полагаю, что ваше предположение столь же верно, как и мое.
344
Екатерина была заботливой бабушкой. Она не позволяла своему внучку изучать ботанику из: за боязни, что та разрушит его мораль. Это не дало результатов.
349
Эта проблема решалась довольно просто, поскольку Екатерина имела достаточное количество рублей, которые печатались в таком количестве, которое ей было необходимо. Эта была превосходная идея, потому что бумажные деньги наиболее подходят для этого. Другие – это только мелочь.