– Неужели не видно, что мне плевать?
– Фрэнк! – она выглядит достаточно злобно. – Неужели эта церковь для тебя ничего
не значит?
– Конечно же, значит.
– Тогда, как ты можешь к этому так относиться? Твои проповеди превратились в
предсказания конца света. Твоё присутствие вынуждает людей отворачиваться от веры.
Ты разрушаешь их дни, не давая им надлежащего совета после исповеди. – Она скрестила
руки. – Ты прогоняешь людей.
Я отвернулся к стене, чтобы не смотреть в её глаза. Это унизительно.
– Посмотри, что ты делаешь. Посмотри, что ты делаешь с собой. С нами. С
церковью. Позорище.
Я принимаю её психологическое избиение, потому что должен. Потому что я знаю,
что облажался и, что оказываю всем плохую услугу. Я чувствую себя виноватым… но в то
же время, я знаю, что не могу ничего поделать. Я застрял в своих собственных муках.
Единственное моё утешение в последнее время– это алкоголь.
И та девушка, которую я видел.
– Подумай о своих грехах. Мы поговорим позже. – Мама обернулась и ушла, звук
закрывающейся двери напомнил мне о себе, когда я закрыл своё сердце.
ͽͼ۩ͽͼ۩ͽͼ
Я прогуливаюсь по тропинке, прижимая свою выпивку к груди.Солнце светит ярко, но не согревает холод в моей душе. Рассматривая все эти надгробные плиты, я ощущаю
тяжесть в своём теле, и мысли в голове утомляют меня, но я всё ещё продолжаю идти. Я
не останавливаюсь, пока, наконец, не вижу маленького каменного ангела, сидящего на
камне. Каждый шаг, который делаю, становится всё тяжелее, прежде чем я, наконец,
останавливаюсь перед могилой.
– Кейтлин… – моё дыхание поверхностное и неровное. Просто шепчу её имя, а
слёзы наворачиваются на глазах.
Я быстро делаю большой глоток из бутылки.Жжение в моём горле делает боль ещё
реальнее, и я хочу это чувствовать. Всё до последней капли. Мне этого недостаточно.
Я смотрю на землю, интересно, мне когда–нибудь станет легче. Если, конечно,
такое возможно.
От этого места, я набираю силу, которая мне необходима для борьбы, но эффект
угасает с каждым днём. Я не знаю, как долго смогу продержаться.
Ещё один глоток.Чем больше времени я провожу здесь, тем больше я хочу
напиться средь бела дня. Меня не волнует, что я в общественном месте. Что меня может
увидеть кто–то. Меня это больше не волнует. Ни одно из этого.
– Привет.
Писклявый голос заставляет меня повернуться, чтобы увидеть мальчика, стоящего
на тропинке.Он сжимал несколько травинок, разъединяя их пальцами, когда смотрит на
меня.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.
– Ничего, – размышляет он.
Нахмурившись, я прикоснулся бутылкой к губам, пока он пристально смотрит на
меня.
– Что вы пьёте? – спрашивает он.
–Кое–что для взрослых, – ответил я и спрятал бутылку в свой потайной карман. Я не
хочу показывать ему плохой пример. Знаю, что я – хреновый проповедник, но всё же не
хочу вовлекать ребёнка в свою дерьмовую жизнь. Я не хочу, чтобы он думал, что это
нормально, поэтому, если я смогу предотвратить это, я предотвращу.
– Я могу попробовать? – спрашивает он.
–Нет,– я качаю головой.
Он наклоняет голову. – Почему нет?
–Перестань задавать столько вопросов.
Я вытаскиваю пачку сигарет из кармана, достаю одну и прикуриваю.
–Вы священник? – спрашивает он.
–Нет, – отвечаю я, выдыхая дым.
– Но у вас есть эта штука… – он указывает на мою шею, вероятно, на мой воротник.
– Ага.
– Кто вы тогда?
Я хохочу. Дети задают столько странных вопросов.Как будто они не замечают
окружающий их мир. Хочу поблагодарить их за это. Хотел бы я быть таким наивным и
несведущим.
–Кем бы ты меня не представлял, однако, большинство людей называют меня
Проповедником. Или Падре. Без разницы. Мне плевать,– яделаю ещё одну затяжку.
– Итак, вы должны находиться в церкви.
Наклонив голову, я сложил руки. Не могу поверить, что этот маленький засранец
только что сказал, что я не должен здесь находиться. – Я могу идти, куда хочу, малыш. Я
тоже человек и у меня есть жизнь за пределамиверы.
– Хорошо… но почему вы курите?
Я смотрю на сигарету в руке, потом снова на него, и пожимаю плечами. – Это
расслабляет меня.
– А я думал, что проповедникам нельзя этого делать.
Я фыркнул. –Да, ну, нам много чего нельзя делать.Это не значит, что мы на самом
деле следуем всем правилам.
Он кивает. – Значит, вы как мой брат?
–Твой брат? –я поднимаю брови. – С чего бы?
– Он тоже никого не слушает.
Не думаю, что хочу знать, что это означает. Однако, чем больше я смотрю на