пламя, горящее в его глазах. На его лице медленно появляется улыбка. – Хорошо, я
признаю, что она очень симпатичная.
Я глубоко вздыхаю и киваю. – Да, так и есть.
–Что теперь? – спрашивает он, глядя на меня.
– Теперь разберись со всем своим дерьмом и вырасти этого ребёнка.
Глава 6
Когда я, наконец, вернулся в свой дом, в церковь, я рухнул на кровать с ужасной
головной болью. Из–за бардака в квартире Рикардо мне пришлось проторчать у него весь
день, пытаясь помочь ему. Я не мог уйти, не тогда, когда маленькая девочка застряла с
ним. Ведь она жертва в этой истории. У неё нет выбора, и я хотел дать ей всё, что мог, даже, если едва знаю её. Это меньшее, что можно было сделать.
Но чем больше времени я проводил с ней, тем более подавленным становился.
Каждый раз, когда я смотрел на неё, то чувствовал, как моё сердце сжимается и
понемногу умирает.
Я свернулся в клубок и натянул простыню до самых ушей,как в коконе, согреваясь
собственным теплом, покастарался забыть о Софии.
В какой–то момент, когда я был там, я даже подумал о том, чтобы забрать её от
него. Но чего я этим добьюсь? Ещё один ребёнок в детском доме. Они не позволят
ребёнку быть под опекой такого проповедника, как я. Это не имеет смысла. Это пузырь,
который мне пришлось быстро лопнуть для себя.
Я хочу, чтобы у каждого ребёнка была хорошая жизнь, и только родители могут
дать им это. Как только Рикардо станет мужиком и будет вести себя, как полагается отцу, всё будет хорошо.
И я уверен, что он… сегодня был для него сигнал к действию. Я видел это в его
глазах. Ему нужна была твёрдая рука и толчок. Мои слова были этим толчком. Он сразу
выбросил весь кокс и начал убираться, как я ему и велел. Надеюсь, он понимает, что не
может вернуться туда, где раньше был… ради неё.
Хватит думать о чужом ребёнке.
Я ворочаюсь в кровати, пока медленнозасыпаю. Это тяжело, но я закрываю глаза и
заставляю себя спать.
Мягкий джаз наполняет комнату жизнью. Я моргаю пару раз и открываю рот,
чтобы говорить, но ничего не выходит. Я хожу по своему дому, лампочки освещают
мой путь, как светлячки. Тепло охватывает меня, когда я смотрю, как она танцует
посереди гостиной. Она улыбается мне и держит ребёнка у груди, махая рукой, когда
замечает меня.
Я улыбаюсь, когда приближаюсь к ней, касаясь её плеча, чтобы танцевать
вместе с ней. Я поцеловал её в лоб и запомнил этот момент в своейголове, чтобы я
мог помнить это мгновение всегда.
Отныне и навсегда.
Вот, что это должно быть.
Всё исчезает. Красные обои становятся зелёными. Деревянные столы
становятся одним большим. Появились стулья, и вдруг появляются новые растения.
Комната светлая, но я чувствую себя скованным. Чем больше я пытаюсь двигаться,
тем меньше моё тело реагирует.
Как будто я застыл на месте.
Замороженный… пока всё и все вокруг меня продолжает меняться.
Это похоже на то, что время ускорилось, пока я всё ещё остался… навсегда.
А посреди всего этого мальчик бегает по дому со своими игрушками… но его
образ так неясен. Чем больше я смотрю, тем больше он исчезает. До тех пор, пока всё
в этой комнате не испаряется, и всё, что остаётся – это пустой дом с плесенью и
паутиной в каждом углу.
Я вскакиваю с постели и быстро включаю свет.
Громко вздыхая, я ощупываю своё лицо. Мне так жарко, и я вспотел… и слёзы текут
по моим щекам.
Я убираю простыни и сажусь на край кровати, закрывая лицо руками. Я тру лицо,
пытаясь избавиться от образов в голове, но ничего не работает.
Это никогда не работает.
Поэтому я делаю единственное, что знаю.
Я встаю, надеваю свою повседневную одежду и выхожу.
ͽͼ۩ͽͼ۩ͽͼ
Четыре часа спустя, середина ночи, и я снова пьян.
Да, это так удивительно.
– Налей мне ещё, Чак, – говорю я, пододвигая к нему бокал.
– Думаю, что тебе было достаточно. – Он отодвигает его назад.
–Ой, да ладно. Я платёжеспособный клиент. – Теперь моя очередь толкнуть бокал в
его сторону.
–Я больше беспокоюсь о тебе, чем о деньгах. Извини. – Он забрал его и положил в
мыльную воду.
– Чёрт подери… – удариля рукой по барной стойке. – Что нужно сделать человеку,
чтобы выпить здесь, а?
– Как насчёт того, чтобы не быть в жопу пьяным? – резко отвечает Чак.
Я смеюсь. – Как будто ты знаешь меня в другом состоянии.
–Хотел бы, – сказал он, пока моет стаканы.
– Со мной не весело находиться рядом, когда я трезвый; поверь мне.
– Сомневаюсь, что это хуже нынешнего состояния.
– Продолжай давить на меня, Чак, и я начну тебе личную проповедь.
– Нет, блядь. Я бы предпочёл, чтобы ты упился до смерти. – Он хватает бутылку
виски и ставитеё передо мной. – Возьми.
– О… спасибо, Чак. Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что нравлюсь
тебе.
–Нет. Я просто хочу, чтобы ты заткнулся.
Я снова смеюсь и прикладываю бутылку к губам. – Вот Чак, которого я знаю.
–Да, ну, Фрэнк, которого я знаю, лучше заботиться о церкви.
–О, пожалуйста, как будто ты знаешь. – Я отрыгнул. – Ты никогда не появляешься.
– Ты знаешь, я ненавижу церковь.
– Именно.
–Но, однако, мы оба знаем, что это не так, – говорит он. – Ты любил свою работу.
Я снова смеюсь, потому что это действительно смешно. Или иронично. Сейчас я
ничего не знаю. Я слишком пьян, чтобы беспокоиться об этом.
– Да… Я помню Фрэнка, который действительно заботился о церкви. Отдал всё, что
у него было. А теперь он несчастныйублюдок, пьющий каждую ночь.
Я опускаю бутылку. – Ты чертовски прав! – Я шарю в кармане и вынимаю несколько
купюр, кидаю их настойку. – Вот, держи.
– Уже уходишь?
– Мне н–надоеловыслушиват–ть твоё нытьё–ё, – произношу я несвязно. Боже, я так
пьян, что даже не могу нормально говорить.
– Хочешь я вызову тебе такси? – спрашивает он.
–Нет, я в порядке. Я пойду, – бормочу я.
Он пожимает плечами и забирает деньги со стойки, а я ухожу. Но прежде, чем я
успеваю выйти за дверь, он говорит. – Увидимся завтра.
Чёртов ублюдок.
Он слишком хорошо меня знает.
Я не отвечаю. Не думаю, что смог бы, даже, если бы захотел. Если я думаю об этом,
то всё, что приходит мне в голову– это тарабарщина и полный бред, которые даже я не
могу понять, не говоря уже о нём.
Поэтому я выхожу и бесцельно иду по улице. Дождь льётся сверху, мочит мою
одежду, но мне плевать. Холод заставляет меня дрожать, но я не ищу убежища. Вместо
этого я плетусь по тротуару, почти обнимая стену, пытаясь найти дорогу домой.
Теперь, когда я думаю об этом… я даже не знаю, где он.
Или где я.
Или то, что я делаю.
И прежде чем я это узнаю, я спотыкаюсь о маленький камушек и падаю лицом в
грязь.
Я не хочу вставать. Этот печальный ублюдок потерял свою волю. Она стекает в
сточную канаву вместе с моей душой.