На следующее утро мы выдвинулись в путь. Пройти предстояло немного, но дорога не предвещала ничего хорошего: самые излюбленные места Доргов, поблизости ни единой защищенной тропы, ни одного убежища вплоть до главной печати.
– Почему эти места не охраняют? – спросила я, наблюдая, как Хок рубит палкой заросли, расчищая себе дорогу.
– А кому охранять? – Сафир тяжело вздохнул. – Мало кто знает о печатях, Силена.
– Но почему?
– Просто, всегда найдутся те, кто решит воспользоваться ими… не так, как стоило бы.
– Думаешь, кто-то захочет выпустить высших?
– Со средними же находятся дураки договариваться.
– До сих пор?
Сафир устремил взгляд в небо, чистое и светлое.
– В нашем мире даже смерть порой ничему не способна научить людей. Алчность, жажда славы, силы, власти всегда будут слепить даже те сердца, что, казалось, им не подвластны.
– Не все.
– Надеюсь на это, ― он улыбнулся и посмотрел на мальчонку.
Хок убежал вперед. Сердце сжалось. Перед глазами тут же предстали далеко не радостные картины.
– Эй! Не убегай далеко!
– Все в порядке, Силена! Я тоже сильный! Я же истинный, ― на этой фразе он немного застеснялся, чем вызвал у меня улыбку. – Я тоже могу… как ты, ― лицо ребенка зарделось сильнее, но он сжал свое орудие покрепче и, собрав всю недюжинную смелость, воинственно выставил его вперед, словно пронзая невидимого врага. Стоит отметить, что выпад ему удался довольно хорошо, я бы даже сказала, почти идеально. – Вот. Я тоже могу!
Хок продемонстрировал нам еще несколько своих коронных ударов. Сафир зааплодировал.
– Ты его научил?
– Да, ― кивнул старик, ― решил, что может пригодиться.
– Может, ― задумчиво протянула я, а разошедшийся Хок уже вовсю исполнял воинственный танец, огибая деревья и атакуя почти каждую ветку и куст. – Осторожно!
Только успела произнести эти слова, как мальчик в очередном повороте оступился, запутавшись в лесной подложке, устремляясь животом прямо на угрожающе торчащую из земли палку.
Не знаю почему. Я действовала машинально. Это был первый раз за все это время, после того случая, когда я позволила силе Ворона вырваться наружу. Черные дымки вмиг окутали мое тело, глаза загорелись красным, пара невероятно быстрых шагов ― и я уже сжимала его плечо, удерживая от падения. Хок взвыл, попытавшись разжать мою безжалостную хватку.
– Больно!
– Смотри куда падаешь! – гневно закричала я.
Сафир положил руку поверх моей и покачал головой. Гнев Ворона отступил, когда я увидела испуганное лицо мальчика. Пальцы разжались, на моей руке тут же отразился след старости. Хок поспешил отбежать от меня на безопасное расстояние. Он подпер спиной дерево и замер.
– Этому я тоже его научил, ― тихо сказал старик.
– Падать?
– Нет, сразу бежать в тот момент, когда Ворон посмотрит на него кровавым взглядом.
Я нервно сглотнула и вернула магию Ворона обратно в татуировку на своей спине. Мой стыд, мой грех.
Правильно, Сафир, чувство вины ― единственное, что помогает мне сдерживаться. Рви мои раны безжалостно, ибо иначе меня не остановить.
– Все, она в порядке, ― сказал Сафир Хоку.
– Точно? Силена, тебе лучше?
Его лицо выражало искреннее беспокойство. Он волновался за меня? Я чуть ему кости не сломала, а он…
– Силена?
– Да, ― гневно бросила я и отвернулась. – Идем, нужно успеть до темноты. Ночью у них преимущество.
Мы шли молча. Хок плелся позади, он больше не играл. А я ускоряла шаг, чтобы как можно быстрее сопроводить их до нужного места и оставить, пока защитник в моем лице не обратился в хищника.
– Они выжили, ― с этими словами меня нагнал Сафир.
– Кто? – испуганно спросила я.
– Те дети. Их спасли.
Камень упал с души, и тут же перед глазами предстало лицо старика. Того самого, который встал между разъяренным Вороном и тремя ранеными детьми. Его последние слова: «Прощение может заслужить каждый». И моя алебарда, рассекающая его горло. А затем появился Сафир, он не успел лишь на долю секунды. Свет в глазах старого монаха померк, а Сафир с криком вышиб меня из храма. Он не стал убивать. Думаю, так он меня наказал…
– Прости, ― прошептала я.
– За что? – сухо спросил Сафир. Он знал ответ, но ему нужно было услышать это от меня.
Я сглотнула и набрала побольше воздуха (говорят, перед смертью не надышишься, что же, попытка – не пытка).
– За отца. Он не заслужил такой смерти, тем более от моей руки.
– Знаешь, ― Сафир вновь устремил взгляд ввысь, ― я думаю, он простил тебя еще в тот момент.
– А ты?
– Я прощу, когда ты спасешь его, ― он кивнул назад.
Тут же Хок подбежал и повис на наших руках.