На мгновение всё стихло. До слуха доносился лишь приглушенный шорох скрипящего под коленом девушки песка. Незнакомка, приняв недвижную стойку, уперев приклад в плечо, с холодной готовностью наблюдала за углом дома в узкую трубу пристёгнутого к винтовке прицела.
Глубокий, леденящий душу вой, исходивший, казалось, из самого Ада, разрезал тишину ночи ровно за секунду до того, как из-за угла выскочила скрюченная фигура человекообразного существа, покрытого густым бурым мехом. В тот же момент незнакомка плавно вдавила спуск.
Полуволк, ринувшийся на одиноко стоящих посреди пустыни девушек, слегка пошатнулся от взорвавшей его грудную клетку пули, но, не обращая внимания на рваную рану, продолжил стремительно приближаться к жертвам, злобно рыча.
- Чёрт, чёрт, чёрт... - зашептала девушка, услышав смертельно опасный щелчок затвора, пытавшегося выбить из дула отсутствующие пули.
Резким движением отстегнув обойму, тут же улетевшую в сторону, незнакомка принялась судорожно шарить по сумке в поисках новой.
Времени на комментарии не оставалось – я, лишь на секунду испытав нечто вроде жалости по поводу траты так выгодно доставшихся мне трофеев, рванула глок и принялась "кормить" голову чудовища, надеясь при этом еще и на скорость девчонки.
Мыслей не было. Здравый смысл подсказывал, что они в подобной ситуации более чем излишни.
Только в такт вылетавшим пулям в голове проносились опять и опять три слова "Будь. Что. Будет".
Похожие на вспышки софитов, всполохи пламени вырывали из темноты двигавшуюся в режиме замедленного воспроизведения фигуру человекоподобного существа, которому будто сняли голову и пришили на её место волчью.
Снова пустыня наполнилась оглушительным громом, эхом, разносящимся над бескрайним океаном остывающего песка на многие мили.
Первые серые птицы пронеслись совсем рядом с головой алчущего крови зверя, с досадой щёлкнув клювами о разлетевшиеся в щепки доски обшивки дома.
Очередным свинцовым хищницам повезло куда больше - с огромной скоростью они вырывались из чёрного жерла, подгоняемые волнами нестерпимого жара, и окончили свой стремительный и скоротечный полёт в мягкой плоти монстра. Зарево высветило обезображенную морду твари, с первым же попаданием лишившуюся нижней челюсти.
От второго попадания монстр заметно пошатнулся назад, едва устояв на ногах. И вновь всполохи пламени вырвали из тьмы личину зверя, на этот раз лишившегося правого глаза. Третий удар, пришедшийся прямиком меж глаз твари и раздробивший кость, отбросил бездыханное тело монстра...
- Круть! – прорезал нависшую над пустыней тишину восторженный девичий голос.
Незнакомка вскочила на ноги и бросилась мне на шею.
- Вот же умничка! - чмокнув меня в щёку, бросила девушка, почти сразу отстранилась и ринулась в сторону дома.
- Чур я первая в душ! - крикнула она, уже не оборачиваясь, и скрылась во тьме дверного проёма.
Пуль было жалко, но осознание победы притупило желание высказать девчонке за то, что она просто глазела, не трудясь потратить на общее благо свои боеприпасы.
- Эй, так нечестно! - инстинктивно, не отдавая себе отчет, почему, собственно, нечестно, я бросилась вслед за девушкой в попытке отнять у той право на горячую воду.
Но, завернув за угол, я только успела заметить, как затянутая в чёрную кожу безрукавки спина рыжеволосой незнакомки исчезла во тьме дверного проёма. На фоне тёмно-серой стены досок зияли щели и рваные отверстия, которые оставили прорвавшиеся сквозь иссушенную древесину снаряды. Доски крыльца жалобно скрипнули под подошвами сапог, а я наконец нырнула в дверной проём.
Дом, совсем ещё недавно принадлежавший монстрам, окутал меня запахом старого жилища и сладким смрадом гнили. Где-то совсем недалеко раздался натужный скрип, который вторил дроби шпилек по доскам ступеней. Затем, одновременно с тем, как перед привыкающими к темноте глазами стали проявляться очертания скромного убранства гостиной, снизу послышался лязг и срежет, сменившийся сначала натужным чиханием двигателя, а затем, после волны оглушительного рёва, тихим тарахтением. В тот же миг в глаза ударил ослепительный свет лампы, висевшей прямо посреди крохотного зала гостиной.
Боясь в любую минуту провалиться куда-нибудь вниз, когда ветхие доски не выдержат моего веса, я ступала осторожно, практически не вызывая скрипа но, осознав, что я, как слепая мышь, вдруг стала открыта всем, кто захочет подарить мне пулю в лоб, досадливо сморщилась, закрыла ладонью глаза, заболевшие от удара вспышкой, и застыла, напряженная, в ожидании, размышляя, в какой угол откатиться, если начнется стрельба.