Послышалось лязганье рычагов, и скриптор выбросил магнитный сердечник. Захариил осторожно вынул небольшой цилиндр из гнезда и уложил его в медный футляр, украшенный символами Легиона. Сверившись с внутренним хронометром, он понял, что как раз успевает застать отряд на посадочной площадке. Захариил по вокс-связи вызвал транспорт, набросил на голову капюшон стихаря и направился к лифту, расположенному в дальнем углу операционного центра. По мере спуска вглубь огромной горы его не покидало ощущение надвигающегося несчастья.
Захариил не мог сказать, почему в последнее время он особенно остро ощущает груз прошлых лет. Большая часть прошедшего полувека пролетела почти незаметно в круговороте тяжелой работы, бесконечных повторений тренировочных циклов, схем обучения и решения производственных вопросов. Лютер сразу понял, что недостаточно просто ускорить выпуск новобранцев; выполнение отданного примархом приказа требовало создания разветвленных структур, затрагивающих всю планету. Это была огромная работа, и поначалу Захариил убеждал себя, что должен гордиться полученным заданием.
Лютер вникал во все аспекты управления планетой — от отчисления имперской десятины до создания индустриальных и городских комплексов, и Захариил повсюду следовал за ним. Лютер все больше и больше доверял своему помощнику, предоставляя ему каждый день принимать решения, от которых зависели судьбы десятков миллионов людей. В первое время груз ответственности его пугал. Но он призвал всю свою смелость и справился, твердо решив реабилитировать себя в глазах примарха.
На месте сильно сократившихся лесов Калибана поднялись шахтные и перерабатывающие комплексы, а вслед за ними и заводы-гиганты. Население планеты заметно увеличилось, и на равнинах, словно рукотворные горы, выросли новые города. Цивилизация проникла во все уголки мира, а когда Лютер сократил срок обучения с восьми лет до двух, ряды Легиона стали быстро пополняться. Тем временем вести об успехах Джонсона и его Темных Ангелов, марширующих от одной победы к другой, наполняли сердца братьев гордостью. Грузовые корабли из сотен отдаленных миров привозили в Альдурук почетные награды и военные трофеи, подтверждая доблесть примарха и боевых орденов Легиона. Члены тренировочного отряда восхищались каждой мелочью, присланной братьями, а потом начинали хвастливо разглагольствовать, как они превзойдут своих товарищей, когда Джонсон снова призовет их на поля сражений.
Но миновали годы и десятилетия, а вызова все не было. Джонсон больше ни разу не появлялся на Калибане; два его запланированных визита были в последний момент отменены из-за новых приказов Императора и неожиданных осложнений обстановки. С каждым проходящим годом обещание, данное Лютером во дворе замка, становилось все более и более призрачным, но ни один из воинов не винил его в этом. Более того, их преданность Лютеру за время ссылки только выросла. Он разделял с ними тяжелую ношу и радовался общим успехам, вдохновляя своим примером, сердечностью и безграничным обаянием. Никто бы в этом не признался, но Захариил видел, что многие из братьев больше преданы Лютеру, чем своему далекому примарху, и это обстоятельство с течением времени тревожило его все сильнее и сильнее.
И только в редкие моменты, путешествуя по Калибану с инспекторскими проверками или работая бок о бок с Лютером в течение многих часов, он видел смятение в глазах великого человека.
В последнее время новости приходили на Калибан с большим опозданием, поскольку флотилии Великого Крестового Похода уходили все дальше и дальше вглубь Галактики. И грузовые корабли с военной добычей тоже стали редкостью на поверхности Калибана. Лишь недавно они узнали, что Император назначил Хоруса Луперкаля Воителем и, оставив на него Великий Крестовый Поход, удалился на Терру. Поначалу Лютер решил утаить это известие, но тщетно. Спустя некоторое время все боевые братья только об этом и говорили, строя предположения о том, что это может означать для их отряда.
Никого из них нельзя было назвать глупцом. Они понимали, что Великий Крестовый Поход вступает в финальную стадию и последний шанс покрыть себя славой ускользает от них навсегда.