Холодный, угрожающий тон Лютера заставил лорда Тариила слегка побледнеть. Малхиал и Алера обменялись нерешительными взглядами, но никто из них не спешил начать переговоры. Наконец cap Давиил нетерпеливо хмыкнул и заговорил первым:
— Мой лорд, мы представляем свободный народ Калибана и заявляем, что имперская оккупация должна прекратиться.
— Оккупация? — скептически повторил Лютер. — Калибан теперь один из миров Империума, защищаемый законами Императора и могуществом Первого Легиона.
— Защищаемый? Вернее будет сказать — покоряемый, — вмешался лорд Малхиал. — Это Лев Эль’Джонсон призвал Императора — своего отца, если верить слухам, — на Калибан и передал планету в его руки.
— Насколько нам известно, таков был их план с самого начала, — добавила леди Алера. — Мне кажется, это весьма удобно: Джонсон появляется на Калибане при самых таинственных обстоятельствах, а когда он подчиняет себе все рыцарские ордена, Император его находит.
— Это самая большая глупость, которую мне доводилось слышать, — не удержался Захариил. — Вы сами не знаете, о чем толкуете! Если бы вы только имели представление, насколько велик Империум…
Лютер нетерпеливым жестом и предостерегающим взглядом заставил библиария замолчать.
— Мой помощник заговорил сгоряча, — спокойно произнес он. — Тем не менее твои подозрения, леди Алера, по меньшей мере беспочвенны. Что касается твоего заявления, лорд Малхиал, то чем ты можешь подтвердить передачу Калибана моим примархом в руки Императора? Наши собственные древние легенды свидетельствуют о связи Калибана с далекой Террой. И теперь благодаря Императору эта связь восстановлена, а наша планета вступила в новую эру процветания.
— Процветания?! — огрызнулся лорд Тариил. Недавняя бледность аристократа исчезла под натиском кипящей ярости. — Так ты называешь повсеместное разграбление нашего мира? Да если бы ты высунул голову за стены этой раковой опухоли, которую вы называете крепостью, ты бы увидел, как страдает Калибан! Наши леса исчезли, деревни разрушены, горы расколоты, словно орехи, и их внутренности выгребают огромные машины! Благородные семейства, которые проливали кровь и погибали за свой народ, лишены наследственных владений, их подданные сосланы на работу в шахты и на имперские заводы. А рыцарские ордена, которые защищали нас от всего этого, разорены или… — он метнул взгляд на гигантскую фигуру Захариила, — изменены до неузнаваемости.
От едва прикрытого оскорбления у Захариила сжались кулаки. Только присутствие Лютера да правила переговоров помогали ему сдержать свой гнев.
А правитель Калибана, наоборот, совершенно спокойно усмехнулся.
— Вот теперь мы добрались до сути дела, — произнес он и широким жестом обвел всех предводителей мятежа. — Ваши претензии носят личный характер, а не коллективный; вы поднимаете бунт не ради своих феодальных подданных, как было заявлено, а по той причине, что ваши семьи утратили богатства и власть, накопленные многими поколениями. Неужели вы считаете, что большинство людей снова согласятся стать крестьянами? Император завершил процесс, начатый Джонсоном: обеспечил безопасность и, что еще важнее, равенство для каждого, невзирая на происхождение и положение.
Леди Алера многозначительно посмотрела на Захариила, потом снова на Лютера.
— Вот и видно, что одни люди более равны, чем другие, — сказала она.
Лютер тряхнул головой, не поддаваясь на ее провокацию.
— Наружность может быть обманчива, — спокойно заметил он.
— Это верно, — согласился cap Давиил и шагнул вперед. — Посмотри на меня, брат. Я не избалованный папенькин сынок. Я заработал эти шрамы, сражаясь рядом с тобой в Северной Чаще, на службе у Джонсона. И какую я получил награду?
Лютер вздохнул:
— Брат, злая судьба отвратила тебя от Легиона. Твои раны были слишком жестокими, чтобы организм мог перенести операцию трансформации, так же как мне помешали мои года. Ты ушел по своей воле. Но твое место в Альдуруке.
— И чем бы я здесь занимался? — резко бросил Давиил. — Полировал оружие для тех, кто меня превзошел? Суетился в залах крепости, словно мальчик на побегушках? — В уголке его единственного глаза блеснула слеза. — Я рыцарь, Лютер. И это имеет для меня огромное значение. Как и для тебя когда-то. Ты был величайшим среди нас, и, говоря откровенно, мне больно видеть, как Джонсон использует тебя все эти годы.
Захариил заметил, как Лютер слегка напрягся. Удар старого рыцаря достиг цели.
— Осторожнее, брат, — смиренным тоном ответил Лютер. — Ты слишком много на себя берешь. Джонсон объединил этот мир. Он избавил нас от страха перед чудовищами. Я бы никогда не сумел этого сделать.