Для Оригена не существовало безусловных границ между ангелами и людьми. В одном отрывке цитируется его учение о том, что «ангелы могут сделаться людьми или демонами и, наоборот, из демонов могут произойти люди или ангелы»4. Далее Ориген объясняет перемещение ангельских тел в тела человеческие следующим образом:
Когда она [материальная субстанция] привлекается к низшим существам, то образует более или менее грубые и плотные тела и, таким образом, различает собою (все) эти видимые и разнообразные роды (существ) мира. Когда же она служит существам более совершенным и блаженным, то блистает сиянием небесных тел и украшает одеждами духовного тела либо ангелов Божьих, либо сынов Воскресения5.
В другом месте он развивает эту тему, описывая, как бестелесный дух постепенно принимает физическое тело:
Если какое-либо разумное, бестелесное, невидимое существо проявит небрежение, оно постепенно
падет на низшие уровни и там примет тело. Род же принятого им тела зависит от того места, в какое оно падает. Таким образом, сперва оно облекается в тело из эфира, затем в тело из воздуха; когда же приблизится к земле, то принимает еще более грубое тело и, в конце концов, влезает в человеческую плоть6.
Ориген также упоминает о
тех душах, которые вследствие крайних уклонений ума получили нужду в этих грубых и плотных телах7.
Еще один комментарий Оригена объясняет далее существование
тех, которые вследствие падения ума заслуживали идти в тела, и тех, которые увлекались страстью к видимому, и тех, которые принуждались волей или неволей служить ниспадшим в это состояние...8
Более поздние церковные источники цитируют идею Оригена о том, что некоторые из духов, изначально сотворенных Богом (которые, по его мнению, были даже выше ангелов), пали следующим образом: «Не желая более лицезреть Бога». Ориген говорит, что эти духи в конечном счете «предались худшему, следуя каждый своим склонностям, и... приняли более или менее тонкие тела» в соответствии со степенью своего греха9.
Также приводятся цитаты, в которых Ориген считает, что эти падшие духи «охладели в любви к Богу» и
утверждает, что они могли быть «сокрыты в грубых телах, подобных нашим, и названы людьми»10.
В этом утверждении Ориген демонстрирует веру в то, что некоторые люди и в самом деле являются вошющениями злых ангелов.
Отрывки других частей его учения конкретизируют эту идею. В одном месте Ориген занимается пространным разбором данного Иезекиилем описания князя Тирского (Иез. 28:12—19), обращая внимание на то, что описываемый князь был на самом деле «каким-нибудь ангелом, который получил обязанность управления тирским народом» — ангелом, который пал от своего прежнего святого места и был низвергнут на землю: Ориген указывает на то, что в этом месте речь идет явно не об обычном человеческом князе, а «о какой-то высшей силе, ниспавшей с неба и !!изверженной в преисподнюю и в худшее состояние»11.
Как следует из его собственных слов, он пытается доказать, что «противные силы не созданы и не сотворены такими по природе, но от лучшего перешли к худтему состоянию и обратились ко злу»12. Ориген не сбрасывает со счетов и возможность того, что этот падший ангел воплотился и в буквальном смысле правил тирянами. И действительно, эта идея как раз вписывается в учение Оригена о том, что падшие ангелы способны становиться людьми.
Однако Ориген также верил и в то, что добрые ангелы могли в Божественных целях воплощаться в человеческих телах. В своем «Комментарии на Евангелие от Иоанна» Ориген заключает, что Иоанн Креститель был ангелом, который добровольно избрал воплотиться для служения Христу. Ориген говорит:
C самого начала те, которые занимали самое высокое положение среди людей и заметно превосходили других, были ангелами в человеческом виде. Это объясняет то место в Писании, где говорится, что Иоанн был одним из вестников или ангелов Божиих, который явился в теле, чтобы свидетельствовать о свете13.
По-гречески «вестник» звучит как ангелос, из которого и произошло слово ангел. Наше слово «евангелист» буквально означает «тот, кто несет благую весть» — то есть Евангелие. Возможно, именно лингвистическая связь между словами «вестник» и «ангел» побудила Оригена высказать мнение о том, что принесший весть Иоанн Креститель должен был быть ангелом.
Можно только гадать о том, не утверждал ли Ориген в каком-нибудь не дошедшем до наших дней сочинении нечто обратное этому положению: а именно, то, что худшие среди людей были падшими ангелами или демонами в человеческом обличье. Здесь чрезвычайно не хватает утраченных частей Оригеновой ангелологии, поскольку Ориген говорит, что и злые, и добрые ангелы воплощаются среди людей, — а то, что он говорил на эту тему еще, давно исчезло.