И удар в солнечное сплетение швырнул его на узловатый ствол дерева. Даже не удар, пинок, но и с поправкой на все преимущества киборгизированного тела его хватило.
Стоя на четвереньках между корней, Глеб выкашлял кровавый сгусток. Доза болеутоляющих, выброшенных в его кровь вживленной экспресс-лабораторией, была так велика, что он почувствовал себя завернутым в ватное оделяло манекеном. Без пяти минут мертвецом.
Но Юрген не стал его добивать. Утратив к поверженному рыцарю всякий интерес, он двинулся к Антону. Равнодушная смерть в белых одеждах.
Еще один шаг. Один удар. И Цель будет достигнута, он выполнит свое предназначение. Виновный будет наказан. Сейчас.
Он остановился. Это был голос.
– Где ты?
– Я здесь. Ты убиваешь не того. Он не представляет для тебя угрозы.
– Он виновен.
– В чем? Его преступления не касаются тебя. Ты свободен. –Я не должен наказывать его?
– Нет. Теперь ты сам выбираешь, что делать.
– Это означает – свободен?
Он появился в просвете между деревьями, неся в руках маслянисто поблескивающие Орудия. Его крылатая теш, лежала темным покрывалом на траве.
– Но второй должен умереть.
– Почему?
– Его жизнь в обмен на нашу.
Два черных пистолета поднялись, нацеливаясь на Глеба. Согнулись указательные пальцы, утапливая спусковые крючки. И застыли на них, белея костяшками от напряжения.
Не в силах двинуться дальше.
Вокруг поляны стояли Сыновья Оракула. Все семеро. Антону показалось, что они образовывали круг. На самом деле охотники на «падших» стояли в углах сложной семиугольной фигуры, похожей на звезду. Она была описана безымянным мудрецом за много столетий до первого виртуального ангела, покинувшего Мультиверсум. Сегодня ее название было утрачено, но сохранился смысл, в который вдыхала новые силы вера Сыновей.
Они называли мистический семиугольник. – «эфирная паутина». В ее невидимых нитях, как зазевавшиеся мухи, увязли тела «одержимых». И две крылатые тени яростно бились на земле.
Брат Егор подал знак, и Сыновья начали медленно сходиться, удерживая двоих напряженно застывших пленников в центре воображаемой фигуры. С каждым их шагом «нити» затягивались все туже, а на лицах Юргена и Тэньши проступали гримасы боли.
Сыновьям это тоже давалось нелегко. Скрипели стиснутые зубы, катались желваки по скулам, капли пота рисовали влажные дорожки на лбах. Брат Егор сжал огромные кулаки. У его соседа слева пошла носом кровь, а он и не заметил, сосредоточившись на следующем шаге. И на следующем.
Антон с изумлением наблюдал за происходящим, затылком, нутром ощущая столкновение двух надестественных сил. Но он не понимал затею Сыновей. Неужели недостаточно было обработать двух ублюдков из «стигматов»?
Однако, несмотря на недоумение, он ни словом, ни жестом не помешал ритуалу, Хакер смутно предполагал, что последствия этого будут не самыми лучшими.
И оказался прав.
Между деревьями замелькали люди в черно-желтых униформах, в бронежилетах и с портативными иглоавтоматами. Они тесно окружили поляну, действуя несуетливо, с ощущением собственного многократного превосходства. «Ох, ребята, только вас не хватало», – вздохнул про себя Антон, опознав в новоприбывших оперативников «Глобалкома».
– Никому не двигаться! – раздался усиленный динамиком голос. – Проводится операция по задержанию опасного преступника! Просьба оказывать содействие!
Сыновья Оракула остановились. Со всех сторон на них смотрели узкие жерла «ехидн», намекая, что неоказание содействия может обойтись дорого. Как минимум, парой часов искусственного паралича.
Майор Климентов появился на сцене, раздраженно отодвигая от лица назойливые ветки. Он не любил лишней помпы и хотел закончить все по-быстрому. Погрузить Юргена с компанией по фургонам, тем, кто будет рыпаться, – порцию нейтрализующего токсина, и домой. То есть в головной офис, где можно будет с должным комфортом побеседовать о том о сем.
Размышляя в таком ключе, он шагнул между двумя рослыми мужиками в зеленых балахонах. Мужики стояли, как истуканы. Так испугались стволов, что двинуться уже не могут?
Когда нога майора пересекла невидимую линию, являющуюся стороной семиугольника «эфирной паутины», глаза брата Егора расширились, а губы беззвучно прошептали «нет». Нырнувшая под балахон рука лихорадочно нащупала рукоять гвоздомета.
Теперь не оставалось ничего другого.
Звук лопнувшей струны услышали не все. Совершенно точно его отголоски уловил Антон, Сыновья и немногие из черно-желтых оперативников.
И, разумеется, «падшие». Именно они первыми почувствовали разрушение «паутины».
Тэньши открыл стрельбу раньше всех. Его руки, вооруженные крупнокалиберными пистолетами, двигались совершенно независимо друг от друга, наводя оружие на цель и тут же спуская курок. Он промахнулся всего один раз, потому что Глеб успел откатиться за древесный ствол. Три остальные пули нашли свою цель,
И тремя Сыновьями у Оракула стало меньше.
– Огонь! – закричал Климентов, падая на землю. Напротив зеркально повторил его движение Антон, а сбоку свернулся калачиком, лицом вниз, брат Егор. Еще майор успел заметить, как сдуло с места Юргена. Ничего, сейчас его нашпигуют останавливающими зарядами. Памятуя цирковые номера Тиссена в больнице, майор приказал уделить ему особенное внимание.
А на крайний случай у него был козырный туз в рукаве, то есть в кармане. Передатчик, дистанционно активирующий вживленную Юргену «фурию».
Плащ Тэньши вспенился множеством микровзрывов от выпущенных «ехиднами» игл. Доза полученного им парализатора могла свалить пять человек.
Но ни одного «падшего». Остаток своих обойм он разрядил в оперативников «Глобалкома», без труда пробивая на такой дистанции их бронежилеты.
Кто-то додумался запустить блиц-ракету прямо над головами. Поляну залило режущим голубым сиянием. Тэньши бросил бесполезные пистолеты и закрыл лицо руками. У его ног зашевелилась трехметровая вытянувшаяся тень.
Тень покрывал колышущийся ковер, повторяющий ее очертания. Бурлящая темная масса, в которой мелькали металлические и слюдяные отблески.
Больше всего она напоминала огромную стаю насекомых.
Брат Егор поднялся на ноги одновременно с Климентовым и еще тремя выжившими Сыновьями. Активированная «чешуя», прятавшаяся под балахоном, облегала его голову и руки, сжимающие «стигмат». Он прицелился в Тэньши, и его движение повторили трое остальных.
Они не успели выстрелить.
Один из оперативников попытался ткнуть брата Егора шок-дубинкой. Рукоять гвоздомета обрушилась на его полусферический шлем. Мягкая подкладка смягчила удар, но черно-желтый все равно оказался в глубоком нокауте. Его коллега нацелил на Сына более эффективный против «чешуи» реактивный пистолет и, получив девятидюймовый гвоздь в колено, с воплем упал.
С другой стороны поляны на Сыновей Оракула напал Юрген. Он выскочил сзади, ломая заросли, и ударом ребра ладони перебил одному из них запястье. Подхватил выпавший гвоздомет и в упор прострелил второго, так что гвоздь, разорвавший чешуйки брони, вышел из-под левой лопатки. Третьего он поднял одной рукой и обрушил на Климентова. Сбитый с ног майор покатился по земле вместе с охотником на «одержимых». В падении он неудачно стукнулся затылком и на минуту потерял сознание.
Это его и спасло.
Тэньши поднял руки к решетчатому куполу Дома, запрокидывая лицо. Тень повторила его движение, два горба над ее плечами раскрылись огромными птичьими крыльями. Воздух загудел на тысячу басовитых голосов, и черная клубящаяся стая оторвалась от земли, повисая плотным облаком между «падшим» и оперативниками. Это было пугающее зрелище.
– Саранча Аваддона! – крикнул брат Егор и, прыгнув на хакера, повалил его на землю, накрывая собой.
Он был единственным, кто успел среагировать. В следующую секунду поднятый «одержимым» рой гигантской саранчи (если можно представить саранчу размером с воробья, с металлическими лапками, жвалами и, самое отталкивающее, отдаленным подобием крошечного человеческого лица) набросился на оперативников «Глобалкома».