Действующие лица
С 4-м экспедиционным флотом Императора
Лев Эль’Джонсон - сын Императора, примарх Первого Легиона
Брат-Искупитель Немиил - капеллан
Капитан Стений - капитан боевой баржи «Несокрушимый Рассудок»
Сержант Коль - выходец с Терры, ветеран многих кампаний
Технодесантник Аскелон - член ветеранского отделения сержанта Коля
Марфей - член ветеранского отделения сержанта Коля
Вард - член ветеранского отделения сержанта Коля
Ефриал - член ветеранского отделения сержанта Коля
Юнг - член ветеранского отделения сержанта Коля
Корт - член ветеранского отделения сержанта Коля
Тит - дредноут
На Калибане
Лютер - некогда великий рыцарь; теперь, за отсутствием Льва, повелитель Калибана
Лорд Сайфер - Хранитель Секретов
Брат-библиарий Израфаил - главный эпистолярий на Калибане
Брат-библиарий Захариил - учащийся библиарий
Магистр Ордена Астелян - выходец с Терры, один из магистров обучения Лютера
Магистр Ремиил - старый и почитаемый магистр обучения Легиона
Брат Аттий - ветеран Сароша и член тренировочного персонала
Генерал Мортен - выходец с Терры, командир «Калибанских Егерей»
Магос Администратума Талия Боск - выходец с Терры, главный имперский чиновник на Калибане
Сар Давиил - бывший рыцарь ордена
Лорд Туриил - отпрыск когда-то могущественного благородного дома
Леди Алера - благородная леди и повелительница своего дома
Лорд Малхиал - сын известного рыцаря, переживающий теперь трудные времена
На Диамате
Губернатор Таддей Кулик - имперский губернатор Диамата
Магос Архой - повелитель кузницы Диамата
Пролог
Верность и честь
Калибан
В году 147-м Великого Крестового похода Императора
ОБ ИХ ПРИБЫТИИ не возвещали трубы, дома их не встречали приветствующие толпы. Они вернулись на Калибан глухой ночью, спускаясь сквозь темные облака свирепствующей поздней осенью бури.
Летевшие к посадочному полю десантные корабли один за другим прорывались сквозь тяжелые тучи, пронзая мрак находившимися на их шасси белыми сигнальными огнями. На несколько мгновений черные корпуса «Штормовых Птиц» осветились резким желтым светом прожекторов космического порта, и на широких крыльях транспортников стал виден крылатый меч - символ Первого Легиона Императора.
Штурмовые корабли включили маневровые двигатели и приземлились на посадочную площадку во вздымающихся клубах шипящего пара. Спустя несколько мгновений послышался металлический лязг ударяемых о пермакрит штурмовых рамп, сопровождавшийся тяжелым стуком бронированных ботинок - из тумана начали выходить огромные широкоплечие гиганты. Дождь стегал по изогнутым пластинам черных силовых доспехов Темных Ангелов и впитывался в белые рясы посвященных воинов. Тут и там, окуляры боевых шлемов мерцали тусклым багровым светом, но по большей части Астартес подставляли свои лица буре. Вода образовывала капли на тяжелых бровях и широких скулах, на мерцающих инфоразъемах и бритых головах. Их лица в своей суровости и безразличности были подобны камню.
Астартес промаршировали к дальнему концу пермакритовой площадки и выстроились молчаливыми рядами лицом к «Штормовым Птицам», прижимая болтеры к груди. Над их сомкнутыми рядами не реяли гордые знамена, в их главе не стояли смелые чемпионы в церемониальных доспехах и с искусно изготовленными клинками. Все эти почести остались с их родными орденами, которые все еще сражались вместе с примархом и четвертым экспедиционным флотом на Сароше. На некоторых начищенных и ничем не украшенных доспехах виднелись следы залатанных во время долгого путешествия боевых шрамов. После того, как воины покинули Калибан и присоединились к Крестовому Походу Императора, они участвовали всего в одной кампании, и лишь нескольким из них удалось увидеть сражение перед тем, как получить приказ о возвращении домой.
Маневровые двигатели взревели, когда «Штормовые Птицы» начали тяжело подниматься в воздух, освобождая место для других десантных кораблей, снижавшихся сквозь серо-стальной облачный покров. Ряды возвращающихся воинов росли, быстро заполняя северный край посадочного поля. Для того чтобы беспрерывно летавшие десантные корабли перевезли весь контингент на поверхность планеты, ушло четыре часа - собиравшиеся воины ждали и наблюдали в полной тишине, бесстрастные и неподвижные словно статуи, в то время как вокруг них завывал ветер и бушевала буря.
Последние транспортники приземлились за два часа до рассвета. Ряды Астартес немного зашевелились, воины выходили из транса и обращались в полное внимание, когда четыре последние «Штормовые Птицы» опустили рампы, и оттуда вышли их пассажиры.
Первыми вынесли раненых, тех из Астартес, которые получили тяжелые ранения во время боевой высадки на Сароше. Их бесчувственные тела лежали на грави-санях, и за ними наблюдали участливые апотекарии Легиона. Затем вышла почетная гвардия, состоявшая из самых старших посвященных воинов персонала. Во главе их шагал брат-библиарий Израфаил, чье строгое лицо было скрыто под полами широкого черного капюшона. Все входившие в почетную гвардию Астартес носили стихари, окаймленные рубинами, сапфирами, изумрудами, адамантином или золотом, что показывало их посвящение в одно из Высших Таинств. Все, кроме одного.
Захариил шел в десяти шагах от брата Израфаила, его голова, как и у наставника, также была под капюшоном, а бронированные руки скрывались в широких рукавах простого стихаря. Он чувствовал себя смущенным и совсем не к месту среди чемпионов и старших послушников, но Израфаил был непреклонен.
- На Сароше ты спас всех нас, - объявил библиарий на борту «Гнева Калибана», - включая и примарха. И в эти дни ты проводишь возле Лютера больше времени, чем все мы вместе взятые. И если ты не заслуживаешь стоять в почетной гвардии, то никто из нас и подавно.
Почетная гвардия шла размеренным шагом за своими ранеными братьями, которые, пройдя сквозь ряды ожидавших Темных Ангелов, двинулись дальше по направлению к обширному медицинскому отсеку Альдурука. Израфаил остановил гвардию перед собравшимися Астартес и резко отдал команду повернуться кругом. Шесть пар ботинок одновременно громыхнули по скользкому от дождя пермакриту, и все воины напряглись от внимания. Дождь падал на капюшон Захариила, медленно приклеивая материю к макушке его обритой головы.
Со слабым шипением гидравлики опустилась рампа последней «Штормовой Птицы». Трап осветился красноватым светом, и вдоль выжженного покрытия пролегла длинная тень, когда в ярящуюся бурей ночь вышла облаченная в доспехи фигура.
Проливной дождь замедлился, а воющий ветер стих подобно затаенному дыханию, когда на землю Калибана вновь ступил Лютер. Бывший рыцарь был закован в блестящие черно-золотые доспехи, которые, в отличие от крупных и громоздких доспехов модели «Крестоносец» большинства Астартес, были созданы в облегающем калибанском стиле. К его левому предплечью крепился изогнутый адамантиевый боевой щит со знаком Калибанского Змея, в то время, как на правом наплечнике был изображен символ Первого Легиона Императора - крылатый меч на темно-зеленом поле. На левом бедре Лютера висели «Сумерки» - устрашающий полуторный силовой меч, подаренный ему когда-то самим Львом Эль'Джонсоном, справа же в кобуре находился старый, видавший виды пистолет, часто применявшийся в кишевших монстрами лесах Калибана. Черты рыцаря были скрыты за большим крылатым шлемом, и когда он стремительно двинулся к собравшимся воинам, за ним волочился тяжелый черный плащ.
Все взоры сфокусировались на Лютере, когда он остановился точно в двадцати шагах от Астартес и оглядел их ряды пылающими неумолимыми глазами. Хотя он и подвергся многим физическим аугментациям как Захариил и остальные, Лютер был слишком стар, чтобы получить генное семя. Но даже сейчас, когда воины возвышались над ним на полторы головы, его аура присутствия, казалось, заполняла пространство вокруг него, заставляя Лютера казаться больше, чем он был на самом деле. Даже рожденный на Терре Израфаил был немного напуган заместителем Льва. Он был из той породы людей, которые появляются раз на тысячу лет, человек, который смог бы объединить весь Калибан, не появись другая, более великая личность - Лев Эль'Джонсон.