Федоров стоял на палубе вместе с Зыковым и Трояком, когда раздался сигнал тревоги. До сих пор все шло без происшествий. «Америка» вышел из порта последним, направившись на встречу с тремя другими кораблями, идущими из Астрахани, и встал замыкающим. Он едва мог видеть головной корабль и задался вопросом о названиях других кораблей, беспокоясь о перспективах этого плавания.
Спросив об этом в радиорубке, он услышал плохие новости. Головным был каспийский танкер «Кулибеков». За ним шел «Коминтерн», за ним «Убеликов» и их «Америка». Перед началом операции он постарался изучить обстановку на Каспии. Все эти корабли были потоплены немецкой авиацией! «Кулибеков» прожил до ноября 1942, но остальные три, включая «Америку» были потоплены в конце октября! Он дважды проверил даты. Последние два корабля будут потоплены 26 октября. «Коминтерн» — 30-го, а «Кулибеков» в следующем месяце. Еще три недели.
Затем раздался вой самолетов, тревожные рынды, треск пулеметов. Он стоял на палубе у фальшборта, смотрел на небо и был уверен, что атака закончиться неудачно — пока первая бомба не ударила в «Убеликов» перед ними.
— Господи! — Воскликнул он. — Это случилось раньше. Сейчас! Если оставшаяся часть истории верна, то мы будем следующими. Нам нужно позаботиться о наших собственных жизнях!
Но Трояк смотрел на что-то другое. Затем указал рукой с довольной улыбкой на лице.
— Смотрите! — Просиял он. — Это ПЗРК «Игла»!
Федоров посмотрел на тонкие полосы ракетных следов в небе. Они исходили из чего-то на горизонте, какого-то низкого темного объекта, который он первоначально принял за мираж — Это «Анатолий Александров»! Они здесь!
Последовал еще один залп четырьмя ракетами сразу, и Трояк пояснил, что это работала установка «Стрела» с корабля на воздушной подушке. Вид ракет придал им новые силы. Путь их Владивостока был долог и труден. Всю дорогу перспектива остаться здесь на неопределенное время была очень реальной, заставляя задаваться вопросом, не станет ли сталинская Россия их новым домом на всю оставшуюся жизнь.
— Сработало! — Крикнул Федоров, перекрикивая шум боя. — Стержень № 25 сделал это снова! Только или они прибыли раньше, или мы опоздали. Думаю, мы никак не могли это скоординировать. Но одно понятно точно — стержень № 25 и эти ракеты… Как я рад это видеть!
— Мы могли бы сэкономить многое без этого поезда, Федоров. Почему мы просто не отправились на «Александрове»?
— Да, но тогда мы этого не знали, старшина. Все, что мы знали, это то, что мы имеем шанс переместиться в прошлое при помощи реактора в Приморском центре. Мы надеялись, что план сработает и с «Александровым», но не могли быть уверены. Кроме того… — Федоров замолчал, словно задумался. — Я думаю, что так было надо. Чтобы узнать определенные вещи. Тот случай в Иланском был очень важен.
Даже говоря это, Федоров снова вспомнил о своем вмешательстве в судьбу Миронова в Иланском. Все было случайным. Да, Трояк был прав. Мы могли бы сейчас находиться на борту «Анатолия Александрова», и нам не пришлось бы преодолевать тысячи миль, чтобы прибыть сюда. Но тогда бы я не обнаружил этого разлома во времени в Иланском. Не встретил бы Миронова — Сергея Мироновича Кострикова — Кирова.
Трояк слушал его, все еще улыбаясь, и вставил наушник в ухо, чтобы воспользоваться передатчиком, встроенным в куртку.
— Дать им знать, что мы здесь?
Федоров задумался, а затем огляделся по сторонам, ища какую-нибудь шлюпку или плот. Он обнаружил ее на палубе и указал рукой.
— Нам это понадобится, — быстро сказал он. — Не думаю, что будет разумно, чтобы эти люди видели корабль на воздушной подушке. Спустимся на лодку и уйдем в море. Там нас подберут, подальше от чьих-либо глаз.
— Хорошо, товарищ капитан, — Трояк кивнул Зыкову и тот немедленно направился к лодке. Боцман запротестовал, но быстро замолчал, когда подошли Федоров и Трояк. Федоров решил немного замести следы.
— Здесь слишком опасно, — сказал он боцману. — Вы видели немецкие самолеты. Видели, как Katyushas били их? Поразительно. Мы отправляемся на берег, так что прочь с дороги.
Человек отступил, не желая спорить с полковником НКВД, но начав спускать лодку, они услышали, как несколько матросов укоризненно перешептываются.
— Как крысы с корабля, — сказал кто-то. — Боятся немцев, да?
Трояк пристально посмотрел на этого человека, но Федоров отмахнулся и они трое медленно спустились к шлюпке, покачивающейся на воде рядом с пароходом.
— Скатертью дорога! — Услышали они, как кто-то еще крикнул сверху. — Возвращайтесь к другим уродам из НКВД![62]
62
Так советские граждане боятся косо посмотреть на НКВД-шника или вот так? Тоталитаризм такой тоталитаризм…