— Наши шансы очень круты, Карпов, — сказал Ельцин. — Вы действительно намерены атаковать американцев, когда весь их флот сосредоточен в нескольких сотнях километров от нас?
— Сейчас или никогда, — ответил Карпов. — Если они атакуют нас превосходящими силами, я передам кодовый сигнал «адский огонь». Это будет означать мое решение применить специальную боевую часть, принятое со всеми основаниями. Я намерен дать американским адмиралам возможность избежать конфликта. Посмотрим, окажутся ли они достаточно мудры, но я не намерен им уступать. Тем не менее, решать вопрос о применении ядерного оружия буду я и только я. Никто из вас не произведет установку специальной боевой части на ракеты без моего приказа[68]. Это понятно?
— Будем надеяться, что до этого не дойдет, — сказал Ельцин. — Но мы поддерживаем вас, товарищ капитан.
— Разумеется, — улыбнулся Карпов и снова посерьезнел. — Есть еще одно, — начал он, обводя собравшихся взглядом, словно пытаясь что-то рассмотреть. — Если дело дойдет до применения ядерного оружия, я должен вам сказать, по моему прежнему опыту, что мы также можем оказаться затронуты эффектами взрыва.
— Что вы имеете в виду? — Ельцин подался вперед. — Каким образом?
— Невозможно сказать. Мы уже видели, как взрыв огромной силы отправил нас сюда. Ядерный взрыв на достаточно близком расстоянии мог бы забросить нас… Куда-то еще…
— Как это случилось в Атлантике?
— Именно. Но позднее мы объяснили это тем регулирующим стержнем. Теперь же я ни в чем не уверен.
— Значит, возможно, это могло бы вернуть нас в наше собственное время, — высказал Ельцин очевидное предположение.
— Эта мысль приходила мне в голову, — сказал Карпов. — Мы можем убить двух медведей одним выстрелом[69]. Если мы преподадим американцам урок, изменив историю в нашу пользу, это будет замечательно. Если мы еще и вернемся домой, то еще лучше.
— А если это еще и убьет две тысячи человек раньше времени? — Раздался новый голос со стороны приоткрытой двери. Доктор Золкин вошел, тяжело глядя в лицо капитану. — Что тогда, Карпов?
— Вас не приглашали на это совещание, доктор.
— Прошу прощения за такую наглость, но я пригласил себя сам. Я капитан второго ранга.
— Но вы не находитесь в командной структуре корабля, — огрызнулся Карпов. — Ваше звание — просто любезность. Вы знаете этот так же, как и я.
— Любезность или нет, но я здесь и вы слышали, что я только что сказал. Вы полагаете, что можете просто убить этих людей без последствий?
— Не без последствий, — поднялся на ноги Карпов. — Я понимаю все последствия, больше, чем любой в этом помещении.
— И что говорит об этом ваша совесть? — Золкин с вызовом посмотрел ему прямо в глаза.
— Это не ваше дело!
— Нет, капитан. Это наше дело, ваше, мое, других капитанов, а также всех на этом корабле. Если вы примените еще одно боеголовку, вся история изменится!
— Вот вы к чему, доктор. Да, все изменится, и мы надеемся, что у лучшему. Вы хотите того, что мы пережили? Холодной войны, распада Советского Союза, нефтяных войн, и нашей последней битвы за свои жизни в 2021 году? Мы могли бы изменить все. У нас есть сила.
— И сколько у вас боеголовок, Карпов? Предположим, вы уничтожите весь американский флот. Думаете, их это остановит? Нет! Федоров говорил, что ваш предыдущий акт доблести изменил историю, и в ней не стало Перл-Харбора. Хорошо, давайте устроим им его здесь, прямо сейчас. Применив боеголовку, вы только ударите палкой медведя, самую сильную страну на земле в данный момент. И они построят три корабля за каждый, уничтоженный вами, и многое другое. И у них тоже есть бомба. Вы говорите, что хотите бороться за Россию? А если они сбросят ее на Москву?
— Мы не знаем, создали ли они ядерную бомбу. Вы сами сказали, что история изменилась. Если у них есть бомба, почему они не применили ее против Японии?
— Кто знает? Но я готов поспорить, что она у них есть. И вы собираетесь начать Третью Мировую войну?
68
По мнению автора, установка боевых частей на ракеты производиться перед пуском силами экипажа, а не на базе краном