— Просто надеюсь, что моего прадеда здесь нет, — пробормотал старший матрос Субакин. Остальные засмеялись.
Они двинулись в путь.
Орлов услышал шаги и улыбнулся про себя. Наконец-то, подумал он. Наконец-то комиссар был здесь. В тюрьме у него забрали шинель, шапку и куртку, как он и ожидал. Сейчас они висели на вешалке в углу, как предметы интереса или доказательства для предстоящего допроса. Орлову внезапно вспомнилась первая встреча с Лобаном в Гибралтаре. Он задумался о том, не проявит ли Молла любопытство и не наткнется ли на «Светлану» как и Лобан?
Дверь открылась, и из-за нее показался человек среднего сложения в обычной форме НКВД, с кобурой с пистолетом на боку и двумя тонкими кожаными ремнями, пересекающимися на груди. Прямо на том месте, где должно было быть его отсутствующее сердце, подумал Орлов. Хотя в целом он был столь же невыразительным, как и его форма, его глаза и лицо говорили о многом. Комиссар был намного моложе, чем ожидал Орлов, и вокруг него стояла аура холодного высокомерия человека, который познал слишком много власти прежде, чем стал достаточно мудрым, чтобы знать, как ею распорядится. Он посмотрел на Орлова и прищурился. Холодные черные глаза напоминали осколки обсидиана.
Комиссар подошел к столу, грохоча сапогами по старому деревянному полу, но не сел, а встал, глядя на Орлова холодным взглядом черных глаз, держа одну руку на кобуре. Затем он спокойно вытащил пистолет, поднял его и направил прямо в голову Орлову.
— Фамилия, — Молла говорил ровно, кратко и нетерпеливо.
— Орлов.
— Где ты взял эту форму?
Орлов посмотрел на него, ощущая, как щеки начали краснеть от злости. Но ему нужно было подобраться ближе.
— Снял с покойника. Ему она уже не нужна, а мне было бы немного легче добраться туда, куда мне было нужно.
— С покойника? Ты убил его?
— Разумеется, — быстро ответил Орлов. — Я не думаю, что он бы отдал мне ее.
— Ты убил офицера НКВД? — Голос Моллы принял обвинительный тон, а глаза сузились еще сильнее.
— Да, убил. Он хотел увезти меня в Новороссийск, а я туда не хотел.
Рука Моллы, которой он держал пистолет, не дрогнула, а палец медленно переместился на спусковой крючок. Это был «Наган» модели 1895-го года, старый надежный револьвер, созданный во времена последнего царя. Орлов мог четко видеть патроны в барабане и знал, что Молле нужно лишь нажать на спуск, чтобы выстрелить, но не обратил на это внимания. Он мог думать лишь о том, чтобы оказаться ближе к комиссару.
— Они говорят, что ты утверждал, что у тебя приказ для меня?
— Это ложь.
— Конечно, это ложь. Никто не может отдавать мне приказы, за исключением Берии, но его в данный момент здесь нет.
— К счастью для нас обоих, — сказал Орлов, пожимая плечами.
Молла ощутил в этом человеке что-то странное, какое-то родство, проявляющееся в таком безбашенном поведении. Он сидел под прицелом пистолета, и все же комиссар не думал, что его прямые и откровенные ответы были порождены страхом. Большинство на его месте явно были бы запуганы, в их глазах стояло бы жалкое умоляющее выражение, они бы изо всех сил пытались бы доказать свою невиновность. Но не он. Нет. Такого мы не видели уже очень давно. Он был падшим ангелом, как и я, темным серафимом, привязанным к аду и решившим обратить все вокруг в огонь, пока он жив. Словно он считает себя неуязвимым!
— Эта куртка тоже была на том офицере? — Молла указал на куртку Орлова.
— Нет, она моя. Я забрал только шинель и шапку.
— Твоя? Никогда не видел ничего подобного.
— Именно это сказал мне Лобан в Гибралтаре, — Орлов продолжал забрасывать наживку, надеясь, что комиссар решит копнуть глубже.
— Лобан? Ты был в Гибралтаре?
— А где, по вашему, НКВД впервые вышел на меня? Они засунули меня под свою гребучую Скалу, а Лобан отправил меня в небольшой круиз.
— Ясно… — Было ясно, что Молла знал, кто такой Лобан, и именно на это надеялся Орлов. — Значит, тот офицер НКВД хотел отправить тебя в Новороссийск[80]?
— Полагаю, он намеревался сдать меня военным. Я дезертир.
— Дезертир?
— С флота. Оттуда у меня эта куртка.
— Офицер?
— Главный корабельный старшина.
— Разумеется, ты знаешь, что делают с дезертирами. Верно? Но у меня есть еще несколько вопросов прежде, чем я тебя убью. Или мне оставить тебя немцам, трус? Лобан ничего больше не посылал?
— Он послал намного больше, но я не нашел этому применения. Я прошел долгий путь и многое бросил по дороге.
80
Интересно, как он намеревался это сделать? 19 августа 1942 немцы начали штурм Новороссийска, захватив город 11 сентября