Наибольшее впечатление из всех статуэток культуры Убейд производит фигурка обнаженной женщины, прикладывающей ребенка к левой груди. Левая рука сосущего молоко младенца обнимает грудь матери. Это очень трогательная картина, хотя и содержит жутковатую деталь — у ребенка тоже удлиненные щелевидные глаза и голова рептилии. Это очень важная деталь, свидетельствующая, что ребенок родился с такими чертами. Другими словами, головы статуэток, напоминающие головы ящериц — это не маски и не символы бога в обличье животного, а абстрактные изображения реальной расы, действительно обладавшей таким характерным обликом.
В прошлом многие ученые утверждали, что статуэтки культуры Убейд представляют собой изображения Богини-Матери{695} — абсолютно неверное предположение, поскольку некоторые из них явно мужчины, — а сторонники теории древних астронавтов, такие, как Эрих фон Денникен, считали их изображениями инопланетян{696}. На мой взгляд, оба объяснения — это попытки втиснуть глиняные фигурки в популярные теории, которые не способны в полной мере раскрыть их символизм. Более того, поскольку большинство этих фигурок были извлечены из могил, причем зачастую это был единственный обнаруженный там ценный артефакт, сэр Леонард Вулли пришел к выводу, что это изображения хтонических божеств — то есть обитателей подземного мира, ассоциировавшихся с обрядами погребения{697}. Кроме того, представляется маловероятным, что это изображения людей с лицами ящериц, поскольку ящерицы никогда не играли никакой роли в месопотамской мифологии. Скорее всего это головы змей, которые ассоциировались с шумерскими богами подземного мира, такими, как Нингишзида, «Владыка Чистого Дерева».
Что же в действительности символизировали эти антропоморфные змеи?
Разница в датировке голов из Джармо и убейдских статуэток указывает, что эта форма искусства, имеющая отношение к змеям, возникла в нагорьях Курдистана еще в 6750 г. до н. э., а на иракские равнины попала приблизительно в 5000 г. до н. э. Однако к этому времени черты лиц глиняных фигурок уже отличались от исходных, характерных для более древних голов из Джармо. Змея занимала важное место в религиозных обрядах древней Месопотамии, где ее отождествляли с божественной мудростью, сексуальной энергией и покровительством над внеземными мирами. Более того, армянский фольклор, а также верования мидийских магов и езидов иракского Курдистана свидетельствуют, что поклонение змее оставалось важным элементом религиозной культуры Ирака и Ирана вплоть до настоящего времени.
Тем не менее все это не объясняет, почему представители убейдской культуры помещали фигурки со змееподобными лицами в могилы умерших. В основе обрядов часто лежит страх или суеверие, и поэтому древние люди могли верить, что с мертвыми случится нечто ужасное, если не положить в могилы эти статуэтки. Но чего они так боялись? Почему требовалось именно изображение змеи? И что это были за змеи? Те, которые ползают по земле, или те, что приходят в поселения, сея страх среди их обитателей и забирая с собой мужчин и женщин? В последнем случае следует поверить и в древнееврейские легенды о Стражах и судьбе нефилим. Может быть, использование этих змееподобных статуэток стало прямым следствием контактов между культурой Стражей из нагорий Курдистана и неолитическими общинами иракских предгорий, от которых эти предрассудки приблизительно в 5000 г. до н. э. унаследовали первые обитатели «плодородного полумесяца»?
Таким образом, убейдские фигурки использовались как тотемы, защищающие мертвых от Стражей, которые якобы могли нанести им вред. Но по-прежнему непонятно, зачем этим людям требовалось таким образом защищать своих усопших. Вполне вероятно, что представители убейдской культуры боялись, что мертвые после предания их тел земле могут превратиться в вампиров, или эдимму. Но почему они больше всего опасались именно этого?
На этот вопрос у нас нет ответа. Пока.
Чтобы больше узнать о возможных контактах Стражей с этой примитивной культурой, нам следует вернуться к подножию гор Загрос, где убейдская культура тоже оставила свой след.