Испытания заняли целый день. Лишних людей здесь не было. Помимо сотрудников полигона и экипажей танков присутствовали также Шевцов, руководивший испытаниями, особист капраз Захаров и майор Зорин, уже владеющий кое-какой секретной информацией. Именно он и предложил такой порядок испытаний, чтобы выявить максимум подробностей. Он же и стрелял по всем мишеням, стараясь попасть в заранее намеченные точки. Когда закончили, Шевцов собрал всех присутствующих и объявил, чтобы держали язык за зубами. Захаров взял со всех подписки о неразглашении и убыл по своим секретным делам, а Шевцов, отпустив остальных, велел Зорину остаться. Когда они остались одни, задал всего один вопрос, от ответа на который зависело будущее РСФСР, как государства.
-- Евгений Константинович, и что делать будем? Вы понимаете, с ч е м мы столкнулись?
-- Прекрасно понимаю, Иван Александрович. Я все же технарь. Мы совершенно случайно открыли явление, которое меняет структуру вещества, придавая ему невиданные ранее свойства. Если этот секрет уйдет на сторону, на нас ополчится весь "цивилизованный" мир с целью узнать этот секрет. Я не спрашиваю, как это получилось. Не мой уровень. Но со своей стороны могу предложить таким способом улучшать всю необходимую нам технику, не афишируя ее производство. Можно даже создать какой-нибудь механический завод для отвода глаз, куда будет приковано все внимание любителей чужих секретов.
-- Я рад, что мы мыслим одинаково, Евгений Константинович. Поэтому у меня к Вам предложение. Мне нужен заместитель командующего бронетанковыми войсками по технической части. Причем знающий на своем опыте, что ждет танки в бою. Лучшей кандидатуры, чем Вы, я не вижу. Майор Зорин, конечно, имеет большую ценность для танковых войск. Но полковник Зорин будет гораздо важнее. Согласны, товарищ майор?
-- Согласен. Ваше превосходительство!
-- Вот и отлично, товарищ полковник. А сейчас надо соблюсти еще одну формальность. Вам, как моему заместителю, нужно кое-что знать. Это государственная тайна, не подлежащая разглашению ни при каких обстоятельствах...
Жизнь налаживалась. Молодое государство на Ближнем Востоке больше никто не трогал. Американцы убрались не солоно хлебавши, так и не сумев запугать, или заинтересовать руководство страны. Японцы договорились о дальнейшем сотрудничестве и тоже убыли восвояси. Из Германии шли поставки заказанной техники, из Италии, Франции и Испании ширпотреб и продовольствие. Прилагали все силы, чтобы закрепиться на новом средиземноморском рынке, Греция и Турция. И только СССР хранил молчание. Хотя "антипопаданческая" пропаганда на территории Советского Союза как-то очень быстро сошла на нет. И теперь в советской прессе даже стали появляться материалы нейтрального характера о пришельцах из будущего, пытающихся выжить во враждебном окружении, что наводило на определенные мысли. Но пока что СССР держал дистанцию, не делая никаких попыток установить официальные контакты хотя бы на уровне торговых представительств. Однако, первые грузовые суда под советским флагом уже прошли Суэцкий канал, и их становилось все больше. С прекращением военных действий в акватории Красного моря после взятия Порт-Судана судоходство здесь снова стало очень интенсивным.
И вот, когда вроде бы все успокоилось, одно за другим произошли три важных события, которые стали важными вехами в истории Российской Средиземноморской Федеративной Социальной Республики.
Рано утром к Илларионову прибыл полковник Матвеев, сказав, что дело срочное. Адмирал принял его незамедлительно, гадая, что же такого случилось? Спешить полковнику было не резон, поскольку вчера наконец-то произошло долгожданное событие в семье Матвеевых -- Мурка родила сына. И пока она отдыхала после родов на "Амуре" под присмотром врачей, Матвеев должен был заниматься домашними хлопотами, получив категорический приказ начальства не появляться на службе минимум неделю. Нужен будет -- сообщат. А пока ничего срочного нет. Но едва Матвеев вошел в кабинет, адмирал понял, что он провел бессонную ночь...
Вечер обещал быть томным. В "салоне баронессы фон Вальдбург" снова происходила встреча "творческого коллектива" во главе с "художественным руководителем", руководившим всем процессом. Центральной фигурой, естественно, была "баронесса", которой приходилось себя сдерживать в определенной степени из-за своего "интересного положения". Но "коллектив" нашел наиболее удобные и безопасные способы "общения", которые заставляли "баронессу" видеть небо в алмазах. Остальные члены "творческого коллектива", не стесненные такими ограничениями, отрывались по полной, и вечер действительно был томным. До определенного момента. После очередного, неизвестно какого по счету оргазма, "баронесса" неожиданно схватилась за живот.