- Ну и как тебе наши здешние нацисты?
- Ожидал худшего. Все же, должен признать, абы кого к нам не направляют. Специалисты высокого класса. Тех, кто действительно из ведомства Риббентропа, а кто мой коллега, я определил довольно быстро. Но могу тебя успокоить - у них нет стремления навредить нам. Узнать наши секреты, втереться в доверие, влиять на нашу внешнюю политику в выгодном для них ключе - это естественно. Но не навредить. Уж я-то на подобную публику насмотрелся.
- Ну, хоть это хорошо. А как основное задание? Клюнули?
- Похоже, клюнули. Твой немецкий язык - официальный хохдойч, а я владею еще рядом германских диалектов. В том числе и австрийским вариантом немецкого, который сам по себе имеет несколько диалектов в зависимости от района Австрии. Так вот двое из наших знакомых - австрияки. Причем уроженцы Вены. И в разговоре с ними я дал им возможность заподозрить, что венский диалект для меня родной. Один из них, - Клаус Хубер, мой коллега. Посмотрим, как он отреагирует.
- У меня тоже новость. Невинное создание под названием Ханна Эдер помнишь? Куколку с роскошными волосами в темно-сером платье?
- Помню. И что?
- Девочка ко мне клеится. Очень осторожно, чтобы не спугнуть. Но умна и обаятельна, не спорю.
- Быстро они обернулись... Не ожидал... И что ты решила?
- То есть как - что? Хочу сначала с тобой посоветоваться. Мы семья, все-таки. Как она тебе? Берем ее в свой дружный коллектив?
- Да мне-то что? Главное, чтобы она тебе нравилась. Но не напугаем ли мы ее, если так вот сразу свальный грех устроим?
- Так мы не сразу. Сначала сама с ней встречусь. Потом вместе с девочками. А потом и тебя пригласим.
- Мой номер, как всегда, последний?
- Не последний, а главный!
Но на следующий день события понеслись с пугающей быстротой. Пришло сообщение об очередном штурме Тобрука. Кое-где англичанам удалось вклиниться в оборону итальянцев и заставить их отойти. Если так пойдет и дальше, то дни Тобрука сочтены. Английская авиация господствует в воздухе, а подтянутая артиллерия перемалывает в труху итальянские оборонительные позиции. А спустя час пришла еще одна тревожная новость. Посланная на помощь Тобруку эскадра под командованием адмирала Кампиони попала под массированный удар английской авиации, в результате чего были потоплены линкоры "Кайо Дуилио" и "Джулио Чезаре". Получили повреждения линкоры "Конте ди Кавур" и "Литторио", крейсера "Больцано", "Тренто" и "Пола". После таких потерь Кампиони не рискнул продолжать операцию и развернулся на обратный курс. Итальянские истребители, базирующиеся на аэродроме Тобрука, вылетели с опозданием из-за обычной неразберихи. Поэтому прибыли к месту боя, когда все уже закончилось. Можно было только представить, какая буча происходила в Риме. Поэтому поздно вечером этого же дня в Валетту прибыл самолет с итальянской делегацией во главе с графом Чиано.
То, что ситуация изменилась, причем не в лучшую сторону, итальянцы поняли сразу. Вместо первых лиц государства, как в прошлый раз, теперь их встретили дежурный по аэродрому и переводчик из штаба, сообщивший, что они очень рады визиту дорогих гостей, но поскольку уже поздно, их сейчас доставят в отель, а деловые переговоры начнутся завтра утром. Граф прекрасно понял, что им вежливо указывают их место, но скандалить не стал. Не в том положении сейчас был официальный Рим, чтобы изображать оскорбленную невинность.
Внешне все было благопристойно, но вот в отеле синьоры дали волю чувствам. Снова собравшись в том месте, где как им казалось, подслушать разговор невозможно, устроили совещание по поводу дальнейших действий. Ибо к вечеру пришла еще одна неприятная новость - крейсер "Пола" все же утонул от полученных повреждений на обратном пути. А линкор "Литторио", ход которого заметно упал из-за попадания авиационной торпеды в носовую часть и он лишился былой резвости, был добит английской подводной лодкой незадолго до захода солнца. После таких потерь итальянцам стоило хорошо подумать о целесообразности операций флота возле побережья Африки, занятого противником. Ибо противопоставить что-либо английской авиации в этом районе они не могли.
Матвеевы слушали эмоциональную итальянскую речь, ибо Мурка не захотела упустить такую прекрасную возможность попрактиковаться в разговорной практике. Некоторые речевые обороты были ей незнакомы, но в целом смысл был понятен. Когда запись закончилась, удивленно глянула на мужа.