- А японцы угрозу Союзу не создадут?
- Не создадут. Их в гораздо большей степени интересует Юго-Восточная Азия, поскольку там есть, что взять, и причем без особых усилий. А оккупация нашего Приморья ничего, кроме морального удовлетворения за Хасан и Халхин-Гол, на первых порах не принесет. Действовать же по двум направлениям одновременно у Японии не хватит сил. И в этом случае японцы хорошо увязнут в Китае. А для Союза и для нас гораздо лучше оккупированный Японией Китай, чем единый маоистский Китай. И пусть китайцы грызутся друг с другом и с японцами как можно дольше. Можно будет и в этом случае помочь японцам, если китайцы вдруг объединятся и начнут выдавливать их с материка. Можно также помочь Чан Кайши в его войне с коммунистами, но только лишь чтобы сохранить статус-кво. Ибо единый маоистский Китай для нас опасен точно так же, как и единый гоминьдановский Китай. Пусть лучше будет десяток разных Китаев.
- Ну, это дела несколько отдаленного будущего. А сейчас нам надо с этими "саквояжниками" разобраться. Вот уж, действительно, точный термин придумали когда-то белые джентльмены с Юга...
На следующее утро в мэрии Валетты состоялась встреча на высшем уровне. Но со стороны пришельцев присутствовали на ней немногие. Кроме Илларионова были только Панкратов, уже прочно занявший должность премьер-министра с еще рядом должностей, касающихся экономики и финансов, и Мурка, как представитель МИД и переводчик. Никитин, Бережков, Захаров и Матвеев наблюдали за встречей в соседнем помещении через скрытые видеокамеры. Расширять круг посвященных без особой надобности Илларионов не захотел.
С первых же минут разговора стало ясно, что Мурка оказалась права в своих предположениях. Прибыли не дипломаты, а "саквояжники", как называли тех, кто ездил по южным штатам и за бесценок скупал земли и различное имущество на территории разгромленного рабовладельческого Юга, проигравшего в гражданской войне Северу. Поведение визитеров из Вашингтона по своей сути ничем не отличалось. Наряду с предложениями допустить американский капитал на Мальту звучали вообще уж непотребные вещи вроде организации совместных компаний, где право решающего голоса будет у янки. И все это преподносилось, как великое одолжение дикарям, которых пытаются приобщить к цивилизации. Выражения, конечно, были совсем другие, плести словесные кружева гости умели, но суть от этого не менялась. Мурка старалась переводить как можно точнее, чтобы донести глубинный смысл сказанного, и это ей удавалось в полной мере. Панкратов с трудом сдерживал смех и помалкивал, зато Илларионов выглядел, как вождь африканского племени, которому предложили кремневое ружье, сотню железных топоров, ящик стеклянных бус и десяток бочек "огненной воды" в обмен на земли с золотыми россыпями. Иными словами, создал у гостей уверенность в возможности успешного выполнения их миссии, но только надо сойтись в цене. А вот в цене как раз сойтись и не могли. Уж очень много требовал этот "дикарь" в золоченном мундире. Как себе лично, так и своему "государству". Если подачки в личном плане американцы еще были готовы обсудить (у всех дикарей есть цена, просто у каждого своя), то вот преференции на государственном уровне явно не входили в перечень их полномочий. В конце концов, Илларионову это надоело. Все было уже понятно, и пытаться выжать из гостей что-то еще бессмысленно. В Вашингтоне Мальту считали чем-то вроде пиратской Тортуги времен разгула пиратства в Карибском море, и подходили к новоявленным "флибустьерам" в соответствии с их представлениями о жизненных приоритетах. И уж совсем наглыми выглядели предложения о посредничестве в заключении мира с Англией. То, что "кузенов" бьют какие-то залетные беспредельщики, ломая существующее мироустройство, официальному Вашингтону очень не нравилось.
- Простите, господин Маклахлан, но я искренне не понимаю, для чего нам все то, что вы предлагаете.
- Что именно, господин Илларионов?
- Ни о каких совместных корпорациях, где мы не будем иметь контрольного пакета акций, не может быть и речи. Точно также по нашим законам невозможна скупка земли иностранцами. Л ю б ы м и иностранцами. Мы своей территорией не торгуем. А без этих двух основополагающих условий, как я понял, вы не согласны вести с нами дела.