Вечером ресторан отеля "Палас" был полон, но Джеймс Галахер заранее заказал отдельный кабинет и теперь ждал чету Матвеевых. В том, что они придут, он не сомневался. Русские сами заинтересованы в приватных контактах. И если адмирал Илларионов отличается ослиным упрямством, то может быть его помощники окажутся более благоразумны. В том, что купить можно любого чиновника, Джеймс Галахер не сомневался ни на мгновение. Вопрос лишь в цене и гарантиях конфиденциальности. Вот и надо прощупать этих русских. А то, как знать, может быть все не так страшно, как видится из Вашингтона...
Матвеевы появились вовремя, не заставив себя ждать. Натянутости в разговоре, чего поначалу опасался Галахер, не случилось. Русские вели себя просто и дружелюбно, не уподобляясь снобам из внезапно разбогатевшего быдла, коего хватает в Штатах. И не только в Штатах. И которое, несмотря на свои деньги, как было в душе быдлом, так и осталось. Уж в этом у Галахера имелся богатейший опыт. По его просьбе решили разговаривать на русском, поскольку американцу хотелось поговорить с носителями языка, и может быть почерпнуть что-то новое из русского языка будущего.
Первое время не касались серьезных тем, обсуждая последние итальянские и мальтийские сплетни. Хоть официальные отношения между Римом и Валеттой находились в замороженном состоянии, это совершенно не сказывалось на бизнесе и "народной дипломатии". Галахер частно признался, что простые итальянцы в Риме матерят своего дуче на чем свет стоит из-за его непродуманной политики в отношении русских на Мальте, и надеются, что он все же бросит маяться дурью. Ибо уже даже самым упертым правоверным фашистам из чернорубашечников ясно, что с построением новой "Римской империи" возникли определенные сложности, которые в ближайшее время решить не удастся. И большой вопрос, удастся ли их решить вообще, если продолжать политику конфронтации с русскими. "Тобрукская побудка" оказалась сродни ледяному душу для Муссолини, что не добавило ему популярности в глазах народа, заодно снискав многочисленные симпатии в отношении русских. Особенно на фоне неудач итальянской армии, которые этой "побудке" предшествовали. Если так пойдет и дальше, и Муссолини не сделает правильных выводов, то рискует вообще потерять власть. Ибо таких вопиющих провалов в политике не прощают. Постепенно перешли на обсуждение заокеанских новостей, и тут собеседников отвлекли. Пришел официант и сообщил, что господина Матвеева просят к телефону. Переговорив, полковник извинился и сказал, что вынужден их покинуть. Служба...
Когда они остались вдвоем, Галахер развел руками и улыбнулся.
- Вера Ивановна, честное слово, я тут совершенно не причем!
- Ну что Вы, Джеймс. У нас в семье это в порядке вещей. Мужа дергают по делам службы в любое время. Я на это смотрю спокойно, поскольку сама офицер и знаю, что это такое. Хоть меня последнее время не трогают, а то раньше бывало, что и среди ночи могли поднять.
- И Вас это устраивает?
- Конечно! Где бы я еще могла добиться в жизни такого положения, как не на военной службе? Богатых и влиятельных родителей у меня нет. С перспективным замужеством тоже в свое время не получилось. Вот и пришлось тянуть служебную лямку. Благо, в нашей стране, откуда мы прибыли, нет предубеждения против женщин в военной форме. Хоть в вашем мире с мужем повезло, за что я благодарна судьбе.
- Но ведь это ненормально, Вера Ивановна! Вы уж простите меня за мои патриархальные взгляды, но мне кажется, что назначение женщины - быть хранительницей домашнего очага, а не воином!
- У нас т а м уже все по-другому, дорогой Джеймс... Поверьте на слово. И многое бы Вам с вашими патриархальными взглядами очень не понравилось.
- И Вам никогда не хотелось изменить такое положение вещей?
- Хотеть я могу, что угодно. Но жизнь вокруг не спрашивает о моих желаниях...
Разговор продолжался долго. Когда время уже близилось к полуночи, Мурка вздохнула и сказала, что ей пора. Галахар рвался проводить даму, но она прибыла в ресторан на машине. Проводив Мурку на стоянку автомобилей, американец очень удивился. Он ожидал увидеть шикарный "Хорьх", что было бы вполне естественно для человека такого ранга, как подполковник Матвеева. И был поражен видом "Тигра". Красивая беременная женщина в роскошном вечернем платье и драгоценностях за рулем бронированного монстра - это был для него разрыв шаблона. Мурка же, как ни в чем небывало, попрощалась, и сев за руль этого чудища на колесах, лихо развернулась и быстро исчезла за поворотом, оставив Джеймса Галлахера размышлять об увиденном и услышанном. Теперь у него уже не было такой уверенности в успехе своей миссии. И "Тигр" здесь был совершенно не причем.