– Нет. Ни пробки, ни гильз. Но тогда не особо искали, если честно. Я съезжу ещё раз. А покурить где-нибудь и потом подняться она могла?
– В таком хламе?! Если только на лифте.
– Лифт там не пашет.
– Значит, курила на этаже.
– Значит, подкурили на этаже. Я барыг потрясу, но вряд ли она брала у кого-то. Чё ей надо-то? Кто ей столько продаст? Да и кто ей вообще продаст?
– Могла урвать где-нибудь?
– Тоже вариант. Ладно, спасибо, Кама. Если что, могу же позвонить?
– Конечно. Дальше селения не уеду, так что на связи.
– Ты обедал? Пойдем, там Саида такой каравай принесла.
10
Махачкала-1, в простонародье «первуха», была одним из самых старых районов столицы страны гор. Своим расположением у самого побережья, тогда ещё посёлок Петровск-Кавказский, обязан жадности русских купцов. На стыке прошлых веков, когда имперские рельсы протянулись от Ростова до Баку, участок через Порт-Петровск проложили аккурат возле моря, чтобы грузы с порта можно было прямо с берега закидывать в вагоны, а не тратиться на их перевал до Тарки-тау, у подножья которой изначально планировалось строительство дороги. Чуть севернее возвели необходимые для эксплуатации ветки депо и мастерские. Возникший вокруг посёлок и по сей день был колыбелью железнодорожников. Район прорезали две магистрали: Казбекова и Орджоникидзе, от которых ветвились сотни второстепенных улочек застроенных частными домами. Новостройки, в шальном порядке вырастающие по району последние пять лет, выглядели так же уместно, как долговязые подростки в детском хороводе. С последнего этажа одной из них, притулившейся у городского канала, Адиль наблюдал за штрихами составов, ползущих вдоль побережья.
Он уже дважды осмотрел все углы курилки и лестничной площадки, но ничего не нашел, кроме остатков строительного мусора. Во время поисков на лестницу вышел покурить один из жильцов. Старик украдкой кидал на Адиля озадаченные взгляды. Затушив половину сигареты о перила, старик кинул её в карман поношенного халата и вернулся в квартиру. После второго осмотра Адиль решил сбить фокус и приглядеться на что-нибудь вдалеке.
Этому упражнению его научила одна врачиха, когда его донимали мигрени после аварии. Ему тогда было около 15. В копейку отца на всех парах вписалась вылетевшая из поворота шестерка. Адиль сидел сзади и был поглощен разглядыванием коллекции наклеек с покемонами, которая пополнилась долгожданным чармандером. Парад карманных монстров в одну секунду сменила панорама разбитого лобового стекла с проглядывающейся через трещины гармошкой багажника. Отец уткнулся головой в руль, будто прикорнул, из уха ползла струйка крови. Брат отделался сеткой рассечений на лбу. Адиль не был пристегнут, от удара о пассажирское сиденье на половине лба расползлась увесистая шишка. Отца выписали через два дня, рана на ухе была от отлетевшего осколка. Шишка Адиля донимала его ещё несколько лет. Блямба рассасывалась не торопясь, окрашивая его лицо всеми синячными оттенками. Порой приходилось с пеной у рта доказывать одноклассникам, что это не мейкап.
Разглядев ломти угля на последнем вагоне, Адиль резко перевел взгляд и сфокусировался на отпечатке указательного пальца. Как сказала врачиха, такое упражнение тренирует глазные мышцы и способствует повышенному кровообращению глазного дна. Третий осмотр снова не дал никаких результатов, кроме испачканных в извести пальцев.
Адиль еще раз оглядел стальную перилу, венчающую частокол из арматур, служащий единственной преградой тому, кто решит последовать за Аминой. Из продольных комков земли отпечатавшихся на сияющем металле складывался рисунок подошв. Следов было несколько, расстояние между крайними составляло чуть не меньше метра. Видимо, девочка какое-то время пыталась балансировать. Адиль пригляделся к потолку и заметил темные следы от пальцев. Между перекладиной и потолком было около полутора метров. Амина была высокая, поэтому могла легко упереться обеими руками в потолок и держаться сколько угодно. Адиль поскреб комья. Ветер подхватил облачка ссохшейся земли и понёс в сторону моря. Он посмотрел им вслед и опустил глаза к двум смазанным отпечаткам, очевидно, последним, которые оставила девочка. Адиль забрался на перекладину и расставил ноги, замыкая крайние следы.
Прикрой глаза и увидишь только небо и море. Посыпанные облаками взъерошенные толщи Каспия. Потом она закрывает глаза. Ничего красивее она уже не увидит.