И мысленно вернулась к тому, как девушка еще во дворе сжала ей ладонь, к отчаянному выражению в синих глазах, когда та выпрашивала обещание, что Люс заглянет вечером к ней в комнату.
– С ней все будет в порядке, – заверила Пенн. – Что за понедельник, если Арриану не отправят в лазарет после припадка.
– Но это не похоже на припадок. Все дело в браслете. Я видела. Он бил ее током.
– Здесь понятие припадка имеет весьма широкие границы. Помнишь твоего нового врага, Молли? Ей случалось закатывать прямо-таки легендарные припадки. Ходят слухи, что ей собираются сменить лекарства. Надеюсь, ты получишь удовольствие пронаблюдать хотя бы один занятный срыв, прежде чем они это сделают.
Информированность новой знакомой оказалась на высоте. Люс пришло на ум спросить, что за история вышла с Дэниелом, хотя, возможно, неявный интерес к парню стоит ограничить лишь необходимыми сведениями. По крайней мере, до тех пор, пока она сама во всем не разберется.
Пенн принялась выжимать воду из ее волос.
– Вот и все, – заключила она. – Думаю, ты наконец больше не содержишь мяса.
Люс посмотрелась в зеркало и взъерошила себе прическу. Пенн права. Помимо душевных шрамов и боли в правой ступне не осталось ни единого свидетельства стычки с Молли.
– Остается только порадоваться, что у тебя короткие волосы, – заметила Пенн. – Если бы по-прежнему оставались такими длинными, как на фотографии в твоем личном деле, возиться бы пришлось намного дольше.
Люс снова вытаращилась на нее.
– Мне стоит внимательнее за тобой приглядывать.
Пенн взяла ее под руку, и они направились к выходу из уборной.
– Не задевай меня, и никто не пострадает.
Люс встревоженно покосилась на девушку, но лицо новой знакомой оставалось непроницаемым.
– Ты ведь шутишь, правда? Неожиданно Пенн весело улыбнулась.
– Идем же, нам пора в класс. Неужели ты не рада, что после обеда мы занимаемся вместе?
Люс рассмеялась.
– И когда ты перестанешь все обо мне знать?
– В обозримом будущем – никогда, – и Пенн увлекла ее вдоль по коридору, обратно к учебному корпусу. – Обещаю, скоро ты войдешь во вкус. Я весьма могущественный друг.
Глава 3. Надвигающаяся тьма
Люс тащилась по извилистому промозглому коридору спального корпуса, волоча красную спортивную сумку с оборванной лямкой. Стены здесь цветом напоминали пыльную классную доску, повсюду царила странная тишина. Исключение составляло нудное гудение желтоватых ламп дневного света, свисающих с потолка в пятнах сырости.
Более всего Люс удивляло количество закрытых дверей. В Довере она все время тосковала по уединению, передышке от вечеринок на весь коридор, которые могли вспыхнуть в любой час дня или ночи. Невозможно было попасть в свою комнату, не споткнувшись при этом о сборище девиц в одинаковых джинсах, усевшихся по-турецки в кружок, или целующуюся парочку, прижавшуюся к стене.
В отличие от «Меча и Креста». Ну, либо все уже успели приступить к написанию тридцатистраничных рефератов, либо здешняя версия общественной жизни предполагала куда больше встреч за закрытыми дверями, которые, если уж на то пошло, сами представляли собой занимательное зрелище.
Если учащиеся проявляли изобретательность в нарушении формы одежды, то, оформляя личное пространство, заходили в самовыражении куда дальше.
Люс уже успела миновать дверной проем, скрытый занавеской из бус, и еще один, с реагирующим на движение ковриком, который порекомендовал ей «проходить к черту мимо».
Остановилась она перед единственной ничем не примечательной дверью. Комната 63. Дом, горький дом. Она пошарила в поисках ключа в переднем кармане школьного рюкзачка, набрала в грудь больше воздуха и отперла дверь в собственную тюремную камеру.
Вот только ужасной она не была. Отнюдь. Или, возможно, оказалась не настолько ужасной, как ожидалось. Вполне приличных размеров окно, приоткрытое так, чтобы впустить в помещение чуть менее душный вечерний воздух. За стальной решеткой открывалась озаренная луной школьная территория, вид по-своему приятный, если не задумываться о кладбище, расположенном чуть дальше. В комнате имелись шкаф для одежды, маленькая раковина и парта для занятий. Если вдуматься, печальнее всего в комнате выглядело ее собственное отражение, которое Люс краем глаза заметила в зеркале, висящем у двери.
Она поспешно отвернулась, слишком хорошо зная, что там увидит. Лицо кажется усталым и измученным. Карие глаза покраснели от напряжения. Волосы похожи на шерсть истеричного карликового пуделя после ливня. Свитер Пенн висит на ней мешком.