Ах, вторник. Вафельный день. Сколько Люс себя помнила, летние вторники означали свежий кофе, полные до краев мисочки с малиной и взбитыми сливками и нескончаемую стопку хрустких золотисто-коричневых вафель. Даже этим летом, когда родители стали держаться так, словно слегка побаивались ее, на вафельный день тем не менее можно было положиться. Утром во вторник она, находясь в постели, могла перевернуться на другой бок и, прежде чем осознать что-то еще, безотчетно понять, какой сегодня день.
Люс принюхалась, медленно приходя в чувство, повторила с несколько большим тщанием. Нет, запаха теста не было, равно как и никакого другого, помимо кислой нотки отслаивающейся краски. Она потерла глаза, отгоняя сон, оглядела свою тесную спаленку. Та выглядела словно снимок «до» в телешоу, посвященном обновлению домов. Люс припомнился долгий кошмар, представлявший собой понедельник. Отказ от мобильного телефона, котлетный инцидент и сверкающие глаза Молли в столовой, Дэниел, отмахнувшийся от нее в библиотеке. Девушка представления не имела, почему он такой злой.
Она села, выглядывая из окна. Было еще темно. Солнце даже не выглянуло из-за горизонта. Она никогда не просыпалась так рано. Если вдуматься, она сомневалась, сможет ли припомнить хоть один виденный ею рассвет. Сказать по правде, что-то в любовании рассветами всегда вызывало у нее тревогу. А именно – мгновения ожиданий перед тем, как покажется солнце, сидение в темноте и разглядывание неба поверх кромки деревьев. Лучшее время для теней.
Люс, тоскуя по дому, издала одинокий вздох, отчего лишь еще больше затосковала, проникшись одиночеством. И что теперь с собой делать целых три часа между рассветом и первым уроком? Рассвет. Почему это слово так звенит у нее в ушах? Ох, гадство. Ей полагается отрабатывать наказание.
Она выбралась из постели, споткнувшись о сумку, по-прежнему не распакованную, выдернула очередной унылый черный свитер из стопки унылых черных свитеров. Натянула вчерашние черные джинсы, поморщилась, заметив в зеркале, в каком беспорядке пребывают волосы после сна, и на ходу попыталась расчесать их пальцами.
Она уже задыхалась, когда добралась до замысловато украшенных кованых ворот кладбища, доходящих ей до пояса. Ее душили все заполонившая вонь скунсовой капусты[3] и невыносимое одиночество. А где все остальные? Или их понятие о рассвете чем-то отличается от ее? Она покосилась на наручные часы. Уже шесть пятнадцать.
Ей велели просто явиться на кладбище. Люс была совершенно уверена, что это единственный вход. Стоя в воротах, где зернистый асфальт парковки уступал место ухабистой, заросшей сорняками земле, девушка заметила одинокий одуванчик, и ей пришло на ум, что еще несколько лет назад она бы сразу набросилась на него, загадала желание и подула. Но желания нынешней Люс казались слишком тяжелыми для чего-то настолько воздушного.
Кладбище от парковки отделяли хрупкие воротца. Довольно-таки занимательно для школы с таким количеством колючей проволоки повсюду. Люс провела ладонью по воротам, прослеживая пальцами замысловатый цветочный узор. Должно быть, они простояли здесь со времен гражданской войны, о которых говорила Арриана, а на кладбище хоронили павших солдат. Когда примыкающая к нему школа не служила домом для неуправляемых психов. Когда все это место было не столь заросшим и тенистым.
Странное дело, территория школы была плоской, как лист бумаги, зато кладбище имело вогнутую форму, напоминающую чашу. Отсюда виднелись все его обширные склоны, усеянные рядами простых надгробных камней, словно стадион зрителями.
Тем не менее по мере приближения к центру ровные проходы в нижней точке кладбища превращались в лабиринт резных памятников побольше, мраморных статуй и мавзолеев, возможно, принадлежащих офицерам конфедерации или состоятельным солдатам. Вблизи они вполне могли оказаться красивыми. Но отсюда казалось, будто один их вес увлекает кладбище вниз, как если бы все это место затягивало в водосток.
Шаги за спиной.
Люс поспешно обернулась к коренастой, одетой в черное фигуре, появившейся из-за дерева. Пенн! Она едва удержалась от порыва броситься к девушке на шею, поскольку еще никогда так не радовалась при виде кого-то, хотя казалось невероятным, что Пенн могла заработать взыскание.
– Ты не опаздываешь? – та остановилась в нескольких футах от Люс и в сочувственном удивлении покачала головой.
– Я тут уже десять минут стою. Может, это ты опаздываешь?
Пенн ухмыльнулась.
– Вот уж нет, я просто рано встаю. Никогда не зарабатывала наказаний.
Она пожала плечами и поправила фиолетовые очки на носу.
3
Разговорное название, общее для симплокарпуса вонючего и лизихитона американского; оба – растения семейства ароидных, обладающие сильным неприятным запахом.