Я могла оказаться на его месте?
Анна представила, как веревки оплетают ее руки и ноги, врезаются в шею. Вообразила нож в боку и рану, сшитую степлером. Ни еды, ни места, чтобы сходить в туалет. Анна представила все это и возблагодарила Бога за то, что он придал ей сил, за то, что она нашла мачете под лестницей.
Поднимайся, мисс Гарленд. Встань и найди гребаный телефон.
Но прежде чем это сделать, Анна бросила последний взгляд на труп в дверном проеме. Не могла ничего с собой поделать. Содранная кожа, пришпиленная ржавыми гвоздями по обе стороны двери, вздымалась, как паруса, грудная клетка была разбита, большие ровные зубы синели в сумраке — последнее, что она увидела.
Пальцы сомкнулись у нее на лодыжках. Она заскользила по полу, слишком испуганная, чтобы кричать. Рука Анны ударилась обо что-то маленькое и холодное — ее мобильник отлетел за пределы досягаемости.
Отец с ней во тьме, дышит ей в самое ухо, быстро, как в те ночи, когда приходил к дочери, совсем маленькой. В ночи, когда мама спала, иногда с сигаретой, зажатой между кончиками пальцев, и пеплом на форме. Анна не могла этого видеть, но знала, как и тогда: отец улыбается.
Глава 59
Маршалл понятия не имел, как долго смотрел на мальчика. Время превратилось в нефтяную пленку на поверхности океана — субстанцию неопределенную и бесформенную, и все же очень опасную. Минуты могли оказаться часами, приливом, что струится сквозь годы.
Глаза мальчика утратили блеск, рот приоткрылся.
Бух.
Бух.
БУХ.
Казалось, будто кто-то бросил на ступени подвала шар для боулинга. Каждый удар впивался в плоть Маршалла, в его мозг.
Он перевел взгляд с трупа на полу на размытое пятно, которое, подпрыгивая, летело по лестнице. Нечто ударилось о последнюю ступеньку и, перевернувшись, замерло. Маршалл увидел потрясенные, все еще моргающие глаза, светлые волосы.
Он дернулся. В комнате потемнело, запахло потом и грязью.
Верхняя половина головы девочки завалилась набок. Нижняя челюсть и шея отсутствовали — из чистого среза текла кровь, из ушей сочилось серое вещество. Девочка смотрела на Маршалла.
— Нет, — просто сказал он. Это не могло быть правдой. — Нет. Нет.
Дверь в подвал открылась полностью. Грязный ботинок шагнул за порог.
Маршалл увидел толстяка в дверном проеме. Голый торс мужчины прикрывал мясницкий фартук, заляпанный кровью — некоторые пятна были ярче других, — волосатое брюхо свисало с боков жирными складками, руки-окорока испачкала грязь. На толстяке были брюки, в которых он раньше, без сомнения, ходил в церковь. Лицо скрывал противогаз времен Второй мировой.
Толстяк спускался в комнату.
Маршалл мог только наблюдать за его приближением, отведя взгляд от головы девочки. Ботинки загромыхали по цементу, перешагнули через Сэма. Дыхание громко клокотало под маской, и по рукам Маршалла побежали мурашки. Пятно мочи расплылось по простыне, закрывающей гениталии.
Толстяк сжимал в руках топор. На деревянной рукоятке было выжжено: «Усмиритель». С выщербленного лезвия капала кровь, оставляя на полу алую дорожку. Стекла противогаза, похожие на глаза жука, изучали комнату. Мужчина перебрасывал топор из одной руки в другую короткими, нервными движениями. Бочкообразная грудь вздымалась и опадала, пластиковый фартук скрипел.
Дыхание. Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Маршалл не хотел, но начал дышать в такт с толстяком. Их вздохи слились, создали странную близость.
Муж и жена, Маршалл и Клэр. Медвежонок Клэр. Вместе в постели, а между ними — Ной. Лунный свет заливает их тела. Окно открыто, штора вздымается, как парус. Пальцы горячего австралийского воздуха гладят их, пока они спят. Все, кроме Маршалла. Он слушает дыхание своих любимых — двойное эхо, вечное и прекрасное.
Толстяк глядел на него, застыв в паре футов от кресла. Маршаллу нечего было сказать, он не мог сбежать и просто смотрел, как топор взлетел и разбил болтающуюся на потолке лампочку. Комната погрузилась во тьму.
Глава 60
День Джо Бернетта начался нормально, а закончился так, как он и представить себе не мог. Человек с «Усмирителем» и в противогазе имел мало общего с утренним Джо. С тех пор мужчина мутировал. Честно говоря, он менялся уже давно, даже слишком давно. Причиной послужил Напье: он указал ему путь.
Все началось с первого убийства. С той девушки.