— Ной, — сказала мама, на этот раз строже. Торговый центр гудел от людских голосов.
Он вновь взглянул на нее:
— Ладно, я достану телефон.
— Я хочу посмотреть, как ты кладешь его в карман, прежде чем уйду.
Ной сделал, как было велено. Мобильник выпирал из кармана брюк.
— Хорошо, — сказала Клэр, улыбнувшись. — Встретимся на фуд-корте через час. Около прилавка с китайской едой.
— Где?
— Сразу у входа на фуд-корт. Ясно?
Он промолчал.
— Ладно, — сказала она. — Тогда встретимся у стойки «Буст-Джус». Ты ведь знаешь, где это?
Ной медленно кивнул, глядя в пол.
— Если потеряешься, позвони. Но постарайся не тратить минуты без необходимости. — Она залезла в кошелек и достала десятидолларовую купюру. — Вот, бери. Не говори папе. Ты же знаешь, он не любит, когда я даю тебе деньги без разрешения. Возьми, милый. Купи себе что-нибудь. — Она протянула ему десятку. — Не хочешь?
— Нет.
— Ну пожалуйста, малыш, бери. Все нормально. Я хочу, чтобы ты их взял.
Он увидел отчаяние в ее глазах, что-то дикое и болезненное. Это напугало его так же, как пиратский корабль.
Ноя снова замутило, уши наполнил шум карнавала.
— Ладно. — Рассердившись, мама сунула купюру в кошелек. — Не бери. Я пытаюсь тебя порадовать, а ты даже не хочешь сказать спасибо. Бога ради. — Она смерила его взглядом и выдохнула: — Знаешь что, пойдем-ка со мной. Я не хочу, чтобы ты шатался здесь один.
Звуки карнавала внезапно стихли, словно перегорела лампочка.
— Нет, — сказал он немного громче, чем хотел. — Я хочу погулять. Правда. Можно?
Ее глаза потеплели. Ной не знал, какое выражение появится у нее на лице в следующий миг: симпатия или гнев? Сейчас оно казалось пустым, отстраненным.
— Ладно, малыш. — Мама улыбнулась. Ему стало легче. — Беги и повеселись. Постарайся не попасть в неприятности. Встретимся у «Буст-Джус» через час. Держи ушки на макушке, чтобы не пропустить мой звонок.
Ной кивнул, развернулся и растворился в толпе.
Глава 6
Маршалл открыл входную дверь и бросил ключи на столик в прихожей, остановившись, чтобы включить свет. Дзынь. Щелк. Он закрыл дверь, лязгнув замком, скинул ботинки и прошел в гостиную. Маршалл повесил кожаную сумку на подлокотник дивана, и она упала в объятия подушек. Привычные звуки в конце рабочего дня, возвещающие, что он свободен. Голос выходных, полный лени.
Помочившись с распахнутой дверью, Маршалл прошел в кухню и заглянул в холодильник, откуда достал бутылку пива. Он позволил дверце холодильника закрыться самостоятельно, затем поддел крышку бутылки и швырнул ее в мусорное ведро. Глотнул янтарного пива. Оно шипело, глаза Маршалла заслезились.
Кухонный стол был завален газетами, карандашами, учебниками, полными вопросов, на которые он больше не мог ответить. Это Клэр помогала Ною с домашней работой, сидела с ним рядом и исправляла его ошибки. Маршалл слишком долго пользовался одним полушарием мозга, творческим, и уже не помнил, как найти квадратный корень без калькулятора или чем разные типы треугольников отличаются друг от друга. Ему не хотелось сидеть здесь и говорить сыну, чтобы он не беспокоился, потому что большая половина этого дерьма никогда не пригодится ему в жизни.
Важно учиться, а не запоминать.
Маршалл вздохнул. Если он и правда в это верит, почему тогда чувствует себя таким подавленным? Чтобы доказать свою правоту, Маршалл попытался выудить номер сына из измученного серого вещества, но не смог. Он вновь глотнул пива.
— Господи.
Сегодня он завтракал вместе с женой и сыном.
Их жизни очень редко пересекались в столь ранний час. Прекрасное начало дня. Клэр приготовила яйца-пашот и поджарила дюжину сосисок без глютена — аромат барбекю до сих пор витал в комнате. Потом Ной пролил апельсиновый сок. Его лицо напряглось, он замер, будто ждал, что его отругают.
Маршалла задела реакция сына. Он гордился собой, своим спокойствием и рассудительностью. Его отец был совсем другим, хотя смягчился, обретя внука. Даже Клэр могла дать фору разъяренным политикам, когда сердилась, но она скорее лаяла, чем кусала, пусть громко и грозно. У Ноя не было причин так реагировать. Сидеть как виноватый щенок в собственной луже.
Маршалл вытер сок со стола, пока Клэр мыла посуду.
— Все в порядке, приятель? — спросил он сына, повесив кухонное полотенце на плечо и подняв руки.