— И чем раньше, тем скорее сможете отдохнуть.
— Ага.
— Мне жаль, что все так затянулось, — сказал Старк, вновь сжимая предплечье Маршалла. — Процедура оказалась непростой. Уверен, вы понимаете.
— Конечно.
— Вы должны войти и опознать своего мальчика, чтобы мы могли найти ублюдка, который это сделал. — Старк наклонился к нему — жест, говорящий: «Я твой друг. Ты можешь мне доверять». — Мне нужна ваша помощь, мистер Дикинс.
Постепенно до него дошло. Другое слово непрошенным явилось в сознание Маршалла. Бросилось на него из темных уголков разума, преследуя по коридорам, полным теней, выкрикивая его имя. УБИЙСТВО. Дыхание Маршалла сбилось, но он все равно кивнул. Тело само ответило детективу, словно предлагая себя в жертву. Возьми от этой плоти, что хочешь, и отвали. Оставь меня умирать.
Живот скрутило. Срочно захотелось в туалет.
— Ладно, — сказал Маршалл. — Я готов.
Маршалл увидел, как его жена вскочила на ноги в комнате для обслуживания особых покупателей, едва заметив его в узком коридоре. Она поставила пластиковый стаканчик на подлокотник кресла, распахнула стеклянную дверь и бросилась к нему. Через несколько секунд жена обвила его руками. Маршалл почувствовал, что вот-вот расплачется, когда она отстранилась и посмотрела на него.
Ее лицо обезобразила тревога, а взгляд напоминал о той ночи, когда он сделал ей предложение перед дверями ванкуверской галереи: в нем сплелись печаль и ярость — комбинация пугала и возбуждала Маршалла.
— Ох, Марс, — сказала Клэр, качая головой, и ударила его кулаками в грудь.
— Ш-ш-ш. Все будет хорошо, детка.
— Марс… Прости меня.
— За что? Ты ни в чем не виновата.
Ее руки метнулись к его лицу, пальцы утонули в волосах. Она притянула его голову к своей, их лбы соприкоснулись. Кожа Клэр была липкой от пота.
— Я ужасный человек, — сказала она. — Ужасный, мать твою, человек.
— Клэр, не надо.
— Это правда, я мерзкая гребаная сука. Ужасная мать.
— Хватит!
— Это моя вина, Марс, моя…
Она взглянула на него, приоткрыв рот, словно хотела поделиться секретом. Но все слова кончились. Теперь из союзников у них осталось только молчание. Маршалл крепко обнял жену — она упала ему на грудь. Охранник проводил их обратно в особую зону, и дверь закрылась за ними с мягким щелчком.
Детектив Старк отступил в сторону, пропуская Маршалла вперед. Морг оказался просторным, словно пещера, со сталактитами-светильниками, свисающими с потолка. Тихое место. Старк закрыл дверь, Лео встал рядом с ней, потирая глаза. Он устал, и ему явно не хотелось здесь находиться.
Они прошли дальше, в глубину белой пещеры. Она была не просто холодной — ледяной. Маршалла затрясло, зубы застучали.
— Простите, — сказал он, обхватив себя руками.
— Да, мистер Дикинс? — спросил детектив, не считая нужным понижать голос.
— Я… я хотел спросить, не могли бы вы…
— Конечно… Только скажите.
— Я хотел спросить, нет ли у вас еще одного леденца.
— Что?
— Ничего.
— Еще одного леденца?
Детектив улыбнулся и вытащил упаковку из кармана. Он положил мятный леденец, белый, блестящий, с тонкой красной спиралью по центру, на ладонь Маршалла. Маршаллу понравилось, что конфета не липла к коже и была свежей. Он поднес ладонь к губам. Помедлив, Маршалл поднял голову и увидел, что детектив внимательно наблюдает за ним, но опустил глаза, едва их взгляды встретились.
Я справлюсь.
Он положил леденец на язык и закрыл рот. Вкус проявился не сразу, одновременно сладковатый и горький. Маршалл закрыл глаза и во тьме увидел то, что ждало его впереди. Увидел себя, наблюдающего за тем, как детектив выкатывает к нему лежащего на столе Ноя. Его сын улыбался. Мирно.
Маршалл открыл глаза и раскусил леденец. Осколки упали на язык. Хруст был таким громким, что эхом прокатился по моргу.
— Я готов, — сказал Маршалл. — Пожалуйста, отведите меня к моему мальчику.
Старк положил ладонь ему на поясницу и провел за угол, где в кресле, приоткрыв рот, дремал молодой санитар, которому на вид было чуть больше двадцати. Маршалла поразило, что за его сыном присматривал кто-то столь юный. Странным образом это его даже оскорбило.
— Минуту, — сказал Старк. Он шагнул вперед и похлопал паренька по плечу. Санитар дернулся, всхрапнул и вскочил на ноги, пытаясь разгладить медицинский халат.
— Простите, сэр, — сказал он высоким и тонким голосом, в котором послышалось раздражение. — Тяжелый день. Боже, мне так стыдно.