Старк оборвал его:
— Сынок, отведи нас куда надо. У всех был тяжелый день, но особенно у мистера Дикинса.
— Понимаю. Прошу в эту дверь.
Санитар указал путь. Старк не двинулся, лишь отеческим жестом простер руку:
— Сюда, пожалуйста.
Вот оно. Маршалл приказал ногам двигаться, потому что мозг отказывался делать первый шаг. Они знают, что это он, и все же хотят, чтобы я это подтвердил. Зачем им просить меня, если они уверены?
Они сомневаются — вот зачем.
Есть шанс, что это не он, что мой малыш просто потерялся, пока мы стоим здесь с пальцами в задницах и занимаемся невесть чем.
— Сюда, пожалуйста, — повторил Старк, на этот раз тверже.
Маршалл шагнул к двери, за которой исчез санитар.
Не ходи туда!
Я должен.
Не делай этого. Или будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
Они вошли в помещение, достаточно холодное, чтобы дыхание обращалось клубами пара. Стены были голы, а с потолка на длинном проводе свисала лампочка. В центре крохотной комнаты стояла каталка, а на ней, под белой простыней, покоилось тело.
В офисе службы безопасности к семи вечера набралось много народу: расстроенных отцов и матерей, которые тоже потеряли своих детей в обезумевшей толпе. Полицейские сновали туда-сюда мимо вялых охранников с газировкой в руках.
Клэр и Маршалл сидели, держа в ладонях одинаковые стаканчики с кофе, плечом к плечу, неподвижно. Им больше нечего было сказать друг другу. Несмотря на то, что они знали правду, официального подтверждения еще не было. Оставалось только сидеть в молчании. Ждать. Маршалл думал, что минуты будут ползти невыносимо медленно, но всякий раз, отрывая взгляд от стаканчика, он видел, что стрелки часов на стене перескочили к следующему часу. Они гнали все дальше в будущее, частью которого ни он, ни его жена не хотели быть.
Маршалл и Клэр смотрели, как другие дети воссоединяются с родителями. Каждое объятие ранило их, словно вонзенный в спину нож. Эти люди не сделали ничего плохого, но их счастье казалось предательством. На маленьких, неудобных стульях у стен сидели матери и отцы — товарищи по несчастью. Обменивались словами поддержки и утешения. Все будет хорошо. Они его найдут. Я уверена, все наладится. Одного за другим их вызывали, а потом неизбежно раздавался смех. Он порождал боль в сердцах Маршалла и Клэр.
Толпа редела.
Кофе Маршалла покрылся тонкой, бликующей на свету пленкой. Мужчину замутило от одной мысли, что эта мерзость теперь была у него в желудке.
— Мне нужно в туалет, — сказал он.
— Марс, не уходи, — попросила его жена, слишком громко. Охранник посмотрел на них поверх «Журнала О». Клэр в отчаянии, будто ребенок, покачала головой.
— Детка, — сказал он резко и почувствовал вину, едва слово сорвалось с губ. Лицо Клэр исказилось. — Меня тошнит.
Ее лоб прорезали морщины, глаза смотрели на него из темных глубин. Она смягчилась:
— Ладно. Пожалуйста, возвращайся скорее.
— Конечно.
Он прошаркал из офиса в коридор. Каждый шаг отдавался болью. Ноги словно налились свинцом. В глубинах черепа пульсировала боль, мир менял оттенки с каждым новым толчком. Все стало отвратительно-зеленоватым. Страшно было представить, что это только начало. Мысль о том, что все будет еще хуже, казалась невозможной.
Маршалл вошел в туалет и утонул в запахе мочи, чувствуя, как желудок сжимается в последний раз. Он бросился к открытой кабинке, и его вырвало. Грязная вода забрызгала губы. Маршалл отвернулся от неприглядной картины, потер шею и случайно увидел ламинированную табличку на двери: «Коль пописал и разбрызгал, будь молодцом — вытри кольцо».
— Боже.
Клэр пыталась усидеть на стуле — твердом и неудобном, вроде тех, что стояли у них в школе, когда она была маленькой. Она скучала по дому, по серому Ванкуверу, по родителям и друзьям детства: они превратили ее в человека, которого полюбил Маршалл. Клэр уже два года туда не возвращалась.
Она думала, как скажет родителям о смерти Ноя. Наверное, это будет самый тяжелый телефонный звонок в ее жизни. Рассказать об этом куда труднее, чем о беременности.
Телефонный звонок.
Клэр подняла голову.
Поскольку никто официально не подтвердил, что именно Ной разбился на полу атриума, часть ее цеплялась за надежду, что она ошиблась. Охранник оттащил ее так быстро… Возможно, это был чужой ребенок. Других родителей, которые, без сомнения, гадают, почему их сын не вернулся к ужину.
Что она видела? На самом деле?
Клэр потянулась к сумке. Зашелестела бумажками, отложила в сторону пудреницу и книгу в мягкой обложке, которая ее больше не интересовала. Выудила мобильник. Он лег в ладонь, словно камень. Маленькие цифры усмехались и манили.