— Ага. Мой отец был городским почтальоном. Недавно вышел на пенсию, ленивый засранец. Я с этим местом неразрывно связан. Видишь большое дерево за площадкой для гандбола? Мы с друзьями часто играли в шарики у его корней. А там, где сейчас строительный забор, раньше висело баскетбольное кольцо. Как-то во время игры я упал и сломал ногу. Кость выпирала наружу, кровь была повсюду — просто жуть, — а я рыдал в голос. Таким был нюней. Ха. И все еще остаюсь.
— Нет. Ты крепкий. Сильный.
Маршалл помолчал, обвел взглядом школьную площадку.
— К такому не подготовишься. Никогда. Я получил по заслугам.
— Не говори так, Маршалл. Это неправда.
— Мой мальчик мертв. Жена разбита горем. Мы под подозрением.
— Вы… что?
— Да, под подозрением. Мы с Клэр. Просто смех. Копы перевернули наш дом вверх дном. Меня тошнит от тревоги. Я словно падаю с моста Флагман. — Новая вспышка молнии. Маршалл покачал головой, и Симона увидела капельки пота у него на лбу. — Теперь все изменится. Хорошие времена кончились.
Симона шагнула к боссу и обняла его.
— Ищешь прибавки, Симона?
— Никогда не поздно попробовать. Взять быка за рога. — Симона отстранилась. — Служба была хорошая. Все… очень достойно.
— Похороны, как свадьбы, должны быть идеальными, чтобы облегчить людям жизнь. Но планировать похороны трудно. Просто ужасно.
Симона кивнула, словно понимала его.
— Вчера я копалась в сети и нашла несколько старых статей о Ное. В школьной газете.
— Правда? — Он нахмурился. — Э… каких?
— Одна о благотворительной арт-акции, а вторая о послании в бутылке. — Симона сняла очки и протерла стекла.
— Ах, черт, конечно, — улыбнулся Маршалл. — Его одноклассница нашла бутылку из-под вина с письмом какой-то дамы. Блин, я совсем забыл об этом. Статьи еще в сети?
— Да. Обе.
— Правда? Я думал, их уже удалили.
— Нет, они все еще там, даже с фотографиями. Интернет — огромный пляж с кучей следов, которые не смоет никакой прилив.
— Только послушай себя, госпожа Поэт. Если с монтажом не выгорит, начни писать. — Маршалл обернулся к школьной площадке. — Клэр всегда этого хотела. С момента нашего знакомства.
— Может, когда-нибудь. Марс, я вспомнила о статьях, потому что… Ну, ты знаешь. Никто не забудет Ноя. Быть вовлеченным в тайну или участвовать в благотворительности — это очень круто. Ты должен гордиться им. Возможно, тебе стоит заглянуть на сайт школы.
— Да. Непременно. — Он вяло улыбнулся. — Убил бы за пиво.
— Хочешь, принесу баночку? Могу отправиться на охоту.
— Нет. Все в порядке. Брось диск в сумку и проваливай. Тебе не обязательно было приходить, но я рад, что ты пришла.
— Конечно. Я сделала это ради тебя.
— Спасибо, малышка. — Маршалл вытер руки о штаны и указал на дверь: — Снова в огонь.
— Да, — ответила Симона. — Ой, Марс…
— Что?
— О том письме в бутылке… Что-нибудь выяснили?
— Не знаю. — Маршалл открыл дверь — наружу вырвались голоса. — Целая вечность прошла. Нет, если память не изменяет. Все кажется таким далеким.
Он крутил дверную ручку, а когда поднял глаза, в них стояли слезы.
— Я забыл об этом, Симона. Спасибо. Здорово вспомнить такое.
Симона кивнула:
— Ой, и еще кое-что, Марс.
— Да, что такое?
Скрестив руки, она развернулась на каблуках:
— Отлижи.
Маршалл улыбнулся сквозь слезы:
— Отлизал у твоей мамы вчера, мочалка.
Он скользнул в дом, закрыв за собой дверь и оставив ее на темном крыльце среди всполохов молний.
Глава 17
Еда на тарелках казалась омерзительной.
Маршалл сидел за кухонным столом, прислушиваясь к шагам Клэр. Весь дом молчал, только этот звук доносился из спальни. Похоже, ему снова придется есть в одиночестве. Он покачал головой и до боли сжал кулаки.
Холодильник без остановки издавал успокаивающий мерный гул. На нем, как и на столе, больше не было вещей Ноя. Старые рисунки и табели успеваемости исчезли — все улики, напоминавшие, что когда-то Ной тоже обедал в этой комнате. Жена Маршалла с маниакальной тщательностью все убрала.
За окном закричала соседская кошка. Лапы застучали по крыше. Маршалл подумал о бедном Сержанте Саб Зиро, ручном мышонке своего сына, мертвом и полупережеванном, оставленном на коврике у двери.
Ты его отпустил, Ной, ведь так?
Отпустил, зная, что не вернешься домой.