Когда полицейские найдут тебя, что ты им скажешь? Они спросят, как ты оказался в парке…
Я скажу им правду. Я никому не причинил вреда. Скажу, что сожалею.
«Просто беги, — сказал голос. — Беги и не оглядывайся».
Маршалл попытался собраться с силами. От мысли о том, что придется пересечь комнату и подобраться к входу в подвал, живот невыносимо сводило. Он не знал, как долго сможет оставаться в сознании.
Пять, Миссисипи.
Он выдвинул одну ногу и отпустил стул. Нога опустилась на деревянный пол.
Скри-и-и-и-ип.
Комната больше не кружилась.
Маршалл выглянул в коридор — сквозь свет — на кухню. Увидел заднюю дверь и шесть серебристых засовов.
Стул, за который он еще недавно цеплялся, завалился вперед, ударился о его левое колено и сбил его с ног. Маршалл растянулся на полу. В воздух взвилась пыль. Звук падения оказался достаточно громким, чтобы отразиться от стен, но он ни в какое сравнение не шел с последовавшим грохотом. Стул затрещал, рухнув на деревянный пол.
Раздались встревоженные голоса. Люди заторопились вверх по ступеням.
Маршалл вскочил на ноги, быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Паника придала ему сил. Бум-бум-бум. Он метнулся к входной двери. Инстинктивно. Глупо. Вспомнил о замках.
Гребаный идиот. Шевелись.
Шевелись!
Нужно было идти наверх. Глупо, но других вариантов не осталось, разве что ждать, когда незнакомцы ворвутся в комнату с иглами или чем похуже. Он не сомневался, что у них есть и более неприятное оружие: тяжелое или болезненно-острое. У таких людей оно всегда под рукой.
Так что Маршалл бросился по лестнице на второй этаж. Шаг за шагом, вздох за вздохом, словно утопая в зыбучем песке. Ладонь скользила по перилам, собирая пыль. На втором этаже горел свет, и Маршалл устремился к нему. Почувствовать его тепло у себя на щеке стало его новой целью. Потом он найдет другую. Возможно, эти крутые ступени приведут его в безопасное место.
Снова надежда вгрызлась в него, словно рак. Маршаллу оставалось только смириться.
Из коридора первого этажа донеслись крики. Грохот ботинок.
Маршалл ощущал преследователя у себя за спиной, чувствовал его жар и ярость, словно позади открылась раскаленная печь. В голосе мужчины слышалось волчье рычание. Звери раздирали горящие трупы, рвали на куски, их глаза светились алым.
— Стой!
Головная боль вспыхнула с новой силой. Желудок Маршалла сжался, к горлу подкатила рвота и выплеснулась — на ступеньки, на грудь. Беги.
Он близко. Рычит.
Маршалл миновал последнюю ступеньку и повернул налево, добравшись до желанного света. Он метнулся к другой освещенной комнате в конце коридора, побежал, скользя по ковровой дорожке, схватился за дверной косяк, чтобы не упасть, ввалился внутрь. Маршалл повернулся, чтобы закрыть дверь, и увидел перед собой лицо мужчины.
Короткие волосы иглами торчали в разные стороны, как после восьмичасового крепкого сна. Глаза злобно пылали. Лицо прорезали колеи морщин, выдавая возраст, хотя из-за силы и быстроты мужчины можно было подумать, что он намного моложе. И злее. Губы растянулись, обнажив ровные белые зубы. Язык сновал между ними — туда-сюда — в жутковатой, почти непристойной манере.
Маршалл захлопнул дверь, лицо незнакомца отпечаталось в мозгу. Он увидел еще один бронзовый замок и рывком закрыл его. Незнакомец дергал за ручку, колотил в дверь плечом, пытаясь сорвать ее с петель. Маршалл попятился. Вскоре на пол полетят щепки, а потом это животное ворвется в комнату.
Я умру.
Мысль слишком абстрактная для понимания. Констатация факта, холодная, как лезвие ножа.
БАХ.
БАХ.
БАХ.
Кусочки штукатурки полетели с рамы на лоб Маршалла. Он вытер лицо. Рука стала влажной. Пот заливал покрасневшие глаза, обжигал.
Всякий раз, как плечо мужчины врезалось в дверь, сердце Маршалла сжималось. Сила ударов поражала. Они отдавались в голове, громче и громче, пока он не захотел, чтобы дверь, наконец, слетела с петель и это безумие прекратилось.
Комната, в которую попал Маршалл, была маленькой. Ближе всего к нему стоял книжный шкаф, полки занимали любовные романы в мягких обложках и безделушки: фарфоровые свинки, снежные шары. Рядом находился гардероб. Старое кресло-качалка покоилось у закрытого окна. Маршалл подумал, далеко ли до земли. Выживет ли он, если спрыгнет?
Он налетел на что-то коленом.
Воображение тотчас подсунуло картинку: бесформенная тварь, скорчившаяся на полу, касается его ноги. Из открытой пасти струится черная кровь.