Клик. Новый слайд. Мальчик в бейсбольной форме.
— Это я перед тем, как мы переехали. Только посмотри на меня. Я не мог размахнуться битой, даже если бы от этого зависела моя жизнь, но был хорошим питчером. Я ненавидел бейсбол и отца за то, что он заставлял меня играть. Шесть иннингов[8]тянулись целую вечность, уж поверь.
Напье уставился в стену.
— Не своди глаз с мяча, — прошептал он.
Маршаллу казалось, что его ведут по коридору, полному дверей, и за каждой из них — воспоминание Напье. Его заставляют смотреть, подглядывать. Ужас прокрался в его грудь, ведь Маршалл знал, что в одной из комнат — нет, темниц — увидит себя.
Клик.
Черно-белая фотография Напье-подростка в окружении шестерых ровесников, все в одинаковой черной форме.
— Это труппа святой Марии. Я слева. Думаю, у меня был талант, и все же я бросил. Моих родителей актерство не впечатлило. Слишком много педиков.
Клик.
— Сюрприз! Снова я. — Маршалл вновь увидел темные глаза, такие яркие на белом фоне. Уже тогда в них поселился холод. — Думаю, тут мне около двадцати. Мои старики к тому времени уже умерли.
Напье задумался, покусывая губу, но вскоре пришел в себя и заерзал в шезлонге.
Маршалл вздрогнул.
Клик.
С каждым слайдом Маршалл уходил все дальше по коридору. Он хотел врасти в землю, но чужая воля была сильнее.
— Я отправился в Южную Америку, — продолжил Напье. — Впервые летел на самолете. Это фотография собора Сан-Паулу — он в Бразилии, если ты не в курсе. Самый большой храм в городе, четвертый по величине неоготический собор в мире. Ох, Маршалл, это было прекрасно. Мрамор. Арки. Простор. Витражи, каких ты в жизни не видел. В этом месте действительно что-то было. Я слышал Его голос. Громкий. Больше всего меня поразили статуи. Ты больше нигде таких не найдешь. В Южной Америке Христос — мученик. Он истекает кровью. Ты видишь, как Он страдал, и понимаешь, какие жертвы принес и для кого. Боже, Маршалл, это нечто.
Клик.
— Надеюсь, ты не против, что я тебе это показываю. Просто решил, что будет здорово, если ты поймешь: мы оба путешественники в душе, хотя и привязаны к одному месту.
Откуда он узнал, что я путешественник? Имя — еще понятно. У него моя одежда, бумажник. Но это?
— Путешествия приравнивают нас к ангелам, не находишь? Они раскрепощают. Только в дороге чувствуешь себя по-настоящему молодым.
Маршалл согласился, но не хотел этого признавать.
— Приравнивают к ангелам — только так я могу это описать. Увы. А теперь мы привязаны к земле, пойманы в ловушку дел и обязанностей. Словно Бог спустился с небес и обрезал нам крылья.
Маршалл сглотнул. Казалось, что Напье заглянул ему в голову и прочитал его мысли.
— Это я на вершине Мачу-Пикчу. В тот день я чувствовал себя Индианой Джонсом! Повсюду руины. Туман обступает тебя. Ты там бывал?
— Нет.
Слово сорвалось с губ: Маршалла застали врасплох. Он возненавидел себя за то, что ответил с такой легкостью.
Клик.
Новая фотография. Стройная темноволосая женщина, чуть за тридцать, с локонами до плеч. На ней ярко-розовая майка и джинсы с высокой талией. Фото походило на снимки из модных журналов 80-х годов, вот только лицо модели казалось печальным и темным, несмотря на улыбку.
— Розмари, — сказал Напье. Впервые за время беседы в его голосе прозвучала эмоция. Одно слово, произнесенное шепотом имя, но в нем слышалось столько тоски. Отчаяние, которое Маршалл различил с ужасающей ясностью.
— Эту фотографию сделали в восемьдесят девятом. Мы тогда познакомились. Видишь, Маршалл: мы не так уж отличаемся друг от друга. Оба путешественники, оба объездили мир и нашли свое сокровище. Она красотка, правда?
Маршалл промолчал. Не хотел с ним соглашаться.
— Острая на язык. Умная! Блин. Мы познакомились в Колумбии. Она из Сиэтла.
8
Иннинг (англ. inning ) — это период матча в бейсболе, софтболе и в похожих играх, поделенный на две части (фреймы): «верх» (англ. top half ) и «низ» (англ. bottom half ), во время которых одна команда играет в обороне, а другая в нападении. В каждом фрейме команда нападения играет до трех аутов (англ. out ).