— Никто им не построит дом такой высоты: постановлением совета запрещены здания выше тридцати футов. Да, они могут обратиться в комиссию по зонированию, выторговать два фута. Я не знаю. Нет. Что еще?
У Tashigal начались проблемы с матерью. Он мог это использовать. Каждая катастрофа должна начинаться с правды, в противном случае он создавал трагедию на пустом месте, что никогда не работало и только отнимало время и силы.
— Обычно никто не хочет, чтобы дверь туалета была видна из кухни, так что измени дизайн. Мне все равно. Поверь мне, они это еще оценят. Бронвин, слушай, ты у нас продавец, тебе и решать, ладно?
Бен прислал ему файл, и Напье кликнул по ярлыку, гоняя во рту тыквенное семечко, которое в итоге раздавил зубами. Фотография. Тринадцатилетний подросток со своим лучшим другом — мальчиком, погибшим от лобового столкновения полгода назад. Боль сжигала Бена изнутри, и Напье не думал, что подросток переживет еще одну утрату.
Нужно только подтолкнуть.
Чувства, наполнявшие Напье во время сетевой охоты, отличались от тех, что он испытывал, когда надевал маску. Проникать в чужие дома было сложно, даже опасно. Интернет же стал его домом; Напье играл в свои игры осторожно, и хоум-ран почти всегда был неизбежен.
Не дергайся, когда я подаю, Гай!
Напье отогнал воспоминание и сосредоточился на голосе в трубке.
— Чтобы фасад выглядел гармонично, он должен быть каменным только до подоконников.
Бен почти готов. Напье уже дал ему ссылки на сайты, посвященные самоубийству. Он не будет медлить. Бен нравился Напье. Доставлял ему огромное удовольствие. Прекрасный взыватель.
— Бронвин, я буду в офисе в Сиэтле в пятницу. Позвони мне туда. Уже поздно, я ложусь спать. Да. Нет проблем. Пришли мне подробный отчет, и я поговорю с ними завтра.
Голос оставался ровным и спокойным. Пальцы на мышке дрожали. Стрелка курсора дергалась на фотографии Бена — мальчик выглядел младше своих лет. Еще более невинно. Это возбуждало.
Долго это не продлится. Я должен спешить.
Напье чувствовал, как воздух навалился на него, словно плита. Давление времени. В конце концов его поймают и посадят. Эта мысль наполняла его сомнениями. Сможет ли он провести остаток жизни в тюрьме? Окажется ли его вера крепче решетки?
Да. Да. Я смогу. Я не сломаюсь.
— Доброй ночи, Бронвин. — Напье закрыл мобильник-раскладушку и целиком переключился на детей.
Глава 50
Дом освещала луна. Выл северный ветер. Клубился туман. Птицы спрятались в свои гнезда, деревья качались. Если бы кто-нибудь оказался снаружи и посмотрел на небо, то увидел бы звезду в разрыве туч, мерцающую, как искра надежды. Но людей на улицах не осталось. Весь Норт-Бенд — от окраин до центра — закрыл двери, чтобы защититься от непогоды.
Дом Напье не стал исключением: окна были заперты. В стенах раздавались шорохи. Скрипы. Ночью коридоры казались длиннее, тянулись во мрак. Каждый дверной проем обратился пастью.
Маршалл Дикинс спал в подвале. Сны были беспокойными, отрывистыми. На ногах засыхало дерьмо: лишившись чувств, он обделался. Холода Маршалл не чувствовал.
Гай Напье храпел в комнате наверху. Бутылка виски стояла на столике у кровати рядом с пузырьком валиума. «Мак» работал. В лунном свете на экране проступили жирные отпечатки — там, где он трогал фотографии своих детей. Шерстяной плед валялся на полу. Напье всегда спал голым и включал отопление, иногда просыпаясь от кошмаров — в поту или в крови мертвых животных.
Он слишком много выпил, чтобы спать спокойно. Напье ворочался, не мог найти себе места. С его губ срывались высокие девичьи стоны, звуки, которые не ожидаешь услышать от человека с его телосложением.
Скрип половиц, еле слышный за воем ветра.
Глаза Напье распахнулись.
Лезвие, опускаясь, сверкнуло в лунном свете, словно клык, так ярко, что он не смог разглядеть державшего нож человека. Клык впился в грудь Напье, кожа разошлась под зазубренным острием. Его ударили в сердце.
Семидюймовым охотничьим ножом.
Напье вскочил на постели, сбросил Сэма с груди на пол и посмотрел на рукоятку, торчащую из тела под прямым углом. Так глупо. Напье скривился, не в силах прийти в себя. Секунду назад он спал, а теперь в его плоти клык. Лезвие.
Нож.
Глухой звук удара. Трудно дышать.
Сперва Напье решил, что у него сердечный приступ.
Но если так, почему из него торчит эта штука? И что делал сын у него на кровати?