Сэм кивнул. Песня кончилась, он забрал наушник и спрятал его под воротник. Глотнул пива из бутылки — одной на двоих. Оно было теплым и на вкус как моча, но лучше, чем ничего. Он взял его утром из холодильника. Алкоголь подействовал на них уже после первого глотка: Сэм и Анна начали смеяться, их речь становилась бессвязной.
Они прислонились друг к другу.
— Я хочу показать тебе кое-что, — сказал Сэм. — Только потому, что я тебе доверяю.
Анна смотрела на него, прикусив губу. Ему понравилось, как ее верхние зубы вонзились в блестящую плоть.
— Ладно. — Капелька пива сверкала в ямочке на ее подбородке. — Что?
— Мне немного страшно.
— Ты не должен бояться меня, Сэм Напье.
— Знаю, знаю. Это трудно. Кажется, никто не поймет. — Он с трудом подбирал слова. — Даже ты.
— Все нормально.
Анна коснулась его руки. Он почувствовал ее пульс.
Она была живой.
Его голос дрожал, как последние листья на деревьях вокруг пустой парковки.
— Я никому этого не показывал.
Сэм заглянул в ее большие карие глаза и увидел свое искривленное отражение. Ему нравилось быть у нее в плену.
Он гадал, как ей жилось с мамой и тем уродом. Плакала ли она по ночам? Проклинала ли отца за то, что предал и бросил их? Посылала ли его? Он думал, что это вполне возможно. За собственным отражением Сэм различал боль, а он знал кое-что о боли.
— Покажи мне, — сказала она.
Анна знала, что речь пойдет не о сексе: почувствуй она хоть малейшую двусмысленность, ушла бы задолго до этого. Она могла доверять Сэму. Он не походил на других парней его возраста. Он был хорошим.
Вымирающий вид.
Она рассталась со старшеклассником пять месяцев назад. Он променял ее на плоскогрудую девицу с костлявой задницей, которая вызывала у себя рвоту после каждого второго приема пищи. Анна понятия не имела, почему женщины Гарлендов притягивали лжецов.
Неужели у нас на лбу что-то написано? «Обмани меня»? Ага, конечно!
Легче поверить в простой, но печальный факт, что большинство парней — эгоисты. Но не Сэм. Он другой. Совсем другой.
— Покажи мне, — повторила она, сделав еще один глоток из бутылки, зная, что на горлышке останется ее помада и Сэм почувствует ее вкус. Она не возражала: это был он, а не тот старшеклассник или кто-то из мужчин, причинивших ей боль.
Анна смотрела, как Сэм медленно расстегивает рубашку. Она заметила, что пальцы у него трясутся. Сэм остановился, глотнул еще пива и облизал губы. Ей потребовалась вся смелость, чтобы не отвести взгляд, и она надеялась, что он поймет и оценит это. Кажется, так и вышло.
— Мне ты можешь показать.
Сэм хотел попросить ее звать его Ноем, но промолчал, просто сбросил рубашку и положил ее на колени. Он сидел на корточках, прижав руки к тощей груди. Под кожей, покрытой серебристыми волосками, почти не было мышц. Челка упала на лицо, скрыв глаза.
Сэм повернулся к ней спиной, и у нее перехватило дыхание. Перед глазами Анны предстало дерево шрамов. Оно пришло в движение, когда Сэм повел ключицами. Пересекающиеся линии белели в вечернем свете, как слоновая кость. Сэм никогда не чувствовал себя таким беззащитным. Эмоции переполняли его, но он не мог в них разобраться.
Что это? Смущение?
Волнение?
Чего он хотел? Заплакать или рассмеяться?
В конце концов, это не имело значения. Важно только одно: Анна не убежала. Она ему верила.
Она проглотила отвращение, протянула руку и коснулась его спины. Он напрягся, задрожал. Она смотрела, как он дышит. Его ребра топорщились, словно меха аккордеона. Анна гадала, кто сотворил с ним такое и сколько это продолжалось. Некоторые из отметин казались свежими, другие точно нанесли недавно, потому что их скрывали окровавленные бинты.
Трудно, наверное, хранить такую тайну. Физкультура, раздевалки…
Трудно, но возможно.
Секреты можно сохранить, если хочешь. Она и сама кое-что знала об этом. Все сводилось к выбору: либо держать рот на замке, либо довериться тому, кто тебе близок.
Сэм обернулся, но не взглянул ей в глаза. Пока нет. Скоро. На город опускалась тьма.
Он тихо прошептал:
— Хочешь, пойдем ко мне?
Глава 56
Они вышли из автобуса в двух кварталах от дома Сэма. Шли и молчали. Туман уже спускался с горы Си. Скоро влажное облако упадет на город и подарит уличным фонарям нимбы, проглотив тепло, которое осталось после заката.