— Положи это немедленно.
— Пап, заткнись, а? — Лицо Ноя изменилось, помрачнело. — Не смей так разговаривать с отцом, — отрезал он странным высоким голосом.
Маршаллу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на кого была направлена эта вспышка. Подросток обращался к самому себе. К Ною.
Маршалл сглотнул. Два слова просились наружу, но он сумел их удержать…
Вот дерьмо.
Ошейник болтался на конце цепи. Ной развернулся и посмотрел вверх, на лестницу. Его мать стояла в дверном проеме. Она все еще разлагалась — так будет, пока они не станут семьей.
— Уважай старших, — сказала она. Черный язык выскользнул изо рта, облизал губы. Полные червей груди отвалились и расплескались у ее ног. Сэм ненавидел то, как она смотрела на него сверху вниз белыми маринованными глазами. Из всех выражений лица это ранило сильнее всего. Взгляд недовольной матери. Он разбил ему сердце.
Маршал содрогнулся. Женский голос, срывающийся с губ мальчика, ужасал. Он снова почувствовал, что парит под потолком. Мгновение контроля оказалось иллюзией.
Мальчишка совсем спятил.
— Прости, мама, — сказал Ной, съежившись. — Веди себя хорошо. Закрой рот и делай свое дело.
Маршалл наблюдал за тем, как Сэм говорит. Лицо мальчика сделалось неумолимым, исказилось в хмурой гримасе, которая ставила на место самых непослушных детей, а затем вдруг разгладилось. Ной стоял перед Маршаллом, пытаясь вспомнить, кто он и что у него в руках. Вспомнить о делах, даже если ему не нравилось ими заниматься.
— Хватит, Ной!
Не позволяй ему это сделать. Он убьет нас…
Кровь девочки сияла в янтарном свете, словно на ее лицо опустились сотни светлячков.
Ной склонился над Салли, чтобы застегнуть ошейник. Другой конец цепи он хотел присоединить к перилам. Мальчик не мог дождаться лязга замка, звона оков, когда она очнется и поймет, что теперь принадлежит ему. Каждый из этих звуков — лязг, звон — будет вехой на пути к счастью.
Оно было так близко, что он почти ощущал его вкус, незнакомый и сладостный.
Ной упал на колени. Цемент леденил их сквозь ткань брюк.
— Когда тебе было пять, мы взяли тебя на ночной карнавал в Эппинге, недалеко от дома, — обратился к нему отец с металлического кресла-каталки. — Ты выиграл лазер на одном из аттракционов. Так обрадовался.
Ошейник дрожал в руках Ноя, пальцы тряслись. Он посмотрел на отца сквозь глазницы маски, захотел ее снять, но передумал. Хотя представление и завершилось и он мог больше не притворяться, не прятать шрамы, ему нравилось носить ее, как и Мужчине, когда тот охотился. Мужчина заставил его украсть две белые маски, Радость и Скорбь, из театральной студии. Он надевал их и освобождался. Ной становился собой, когда прятался за чужим лицом.
— Ты обожал тот лазер, — сказал отец. — Бегал и палил во все стороны. Он жужжал, как и все такие игрушки.
Ной почувствовал, что в руках у него лазер, а не окровавленная цепь. Услышал далекий перезвон карнавальной музыки. Карусель. Детский смех. Комнату наполнил масляный запах горячего попкорна.
«Ж-ж-ж», — запел лазер.
— И ты немного отстал. Мы все следили за представлением. Не помню, каким именно. Может, за игрой, когда шарики для пинг-понга бросают в чаши, чтобы выиграть золотую рыбку. Она нравилась маме.
— Это правда, — сказала мама, стоя на лестничной площадке. Она обхватила себя руками.
— Это правда, — сказал Ной голосом пожилой женщины. Маршалл съежился. Лицо мальчика вновь изменилось, в глазах засияла надежда. Он казался таким невинным.
— Но ты отстал, — продолжал Маршалл. — И когда мы обернулись, к тебе подошел тот старик. С сигарой в руке и в грязном костюме.
Ноздри Ноя заполнил горький запах дыма. Он увидел красный кончик сигары — она приближалась.
У Маршалла сжалось сердце. Он так долго подавлял это воспоминание. Переживать случай на карнавале заново было больно, но боль была необходима для того, чтобы слова звучали убедительно. В конце концов, он здесь для страданий. Впрочем, Маршалл и представить не мог, что сам окажется палачом.
— Тот тип склонился к тебе и прижал кончик сигары к твоему предплечью…
Кожу Ноя обожгло. Он слышал, как зашипела нежная плоть. Боль протянулась сквозь годы, чтобы еще раз коснуться его.