Джозеф поскользнулся. Он быстро выпрямился и взглянул вниз. Его босые ступни были в крови… в крови Люка, которая теперь растекалась у его ног. Протянув руки, Джозеф повернулся к Джеймсу.
— Джеймс, послушай меня.
Джеймс вытащил нож из плеча Люка и слизал с лезвия теплую кровь.
— Джеймс, — настойчивее произнес Джозеф. — Хватит. Ты причинил ему достаточно боли. Пора остановиться. Ты уже отплатил ему. Такая месть выходит далеко за рамки словесных атак Люка.
Джеймс замер, затем перевел взгляд на старшего брата. Джозеф не опускал руки в знак того, что не хочет причинить ему никакого вреда. Зрачки Джеймса расширились, чернота затмила светло-голубые радужки. В коридоре послышались торопливые шаги. В груди Джозефа вспыхнула паника. Приближались священники. Они поняли, что в этой комнате что-то происходит. Должно быть, услышали крики Люка.
— Джеймс, — настойчиво прошептал он, не видя в глазах брата никаких признаков раскаяния.
На самом деле, в них только усилился прежний голод. Подавшись вперед, Джеймс провел рукой по изрезанному торсу Люка и вымазал ладонь в его крови. Джеймс скользнул ею по своей обнаженной груди, от чего его кожа окрасилась в алый цвет, затем по шее и лицу, покрывая себя, как второй кожей, доказательствами своей мести. Веки Джеймса затрепетали от удовольствия.
Из груди Люка вырвался мучительный стон, и он заерзал на стуле, но связанные запястья и лодыжки сковывали его движения. Джеймс резко повернулся в его сторону и на его красивом лице проступило дикое выражение. Джозеф всегда считал это величайшей из насмешек. Красота, скрывающая таящееся под ней зло.
Люк снова застонал, и Джеймс крепче сжал нож. Джозеф машинально встал на пути у Джеймса. Увидев, как в глазах Джеймса вспыхнула злоба, он нервно сглотнул. На самом деле то, что Джозеф являлся братом Джеймса, не имело никакого значения. Он не подпускал его к крови. К его добыче. К мечте, которую Джеймс так долго лелеял.
Джеймс бросился вперед и обхватил Джозефа за шею — предупреждение. Джозеф не сдавался — вызов. Яростно зарычав, Джеймс отшвырнул Джозефа на жёсткий каменный пол. По спине Джозефа разлился холод, и он понял, что это от растёкшейся по полу крови. Он не сопротивлялся. Когда железная хватка Джеймса перекрыла ему кислород, Джозеф заглянул в голубые глаза брата и попытался найти в них хоть какой-нибудь намёк на человечность. И ничего не обнаружил. Джеймс стиснул зубы, и Джозеф понял, что вот-вот потеряет сознание.
Хватка Джеймса усилилась, и Джозеф понял, на что сейчас смотрит Джеймс: на вздувшиеся у него на шее жилы. Большой палец Джеймса впился в выступающую вену. Но Джозеф не сводил взгляда с брата. Как наказала ему мать на смертном одре, он должен защищать Джеймса. Джозеф останавливал Джеймса всякий раз, когда тот был близок к тому, чтобы схватить или как-то причинить боль кому-нибудь из одноклассников, священников, прихожан церкви. Джозеф всегда оттаскивал Джеймса, не давая ему навредить ни в чем неповинным людям... не давая уничтожить остатки света, скрытые и затерянные где-то глубоко у него внутри.
За все те годы, что Джозеф пытался держать под контролем зло Джеймса, тот ни разу ему не навредил. Даже при его жажде крови что-то, какая-то врожденная братская связь, не давала Джеймсу зайти слишком далеко в своем возмездии за его вмешательство.
«Я должен верить, что эта связь и сейчас остановит его, и он не причинит мне вреда».
Дверь спальни распахнулась. Перед глазами Джозефа поплыли черные пятна, и впервые в жизни ему в голову пришла ужасающая мысль, что на этот раз Джеймс его убьет. Но не успела тьма окончательно его поглотить, как руки Джеймса оторвались от горла Джозефа. Джозеф закашлялся, хватая ртом воздух. Но ему нужно было добраться до Джеймса. Нужно было его защитить.
Джозеф перевернулся и приподнялся на руках. Но они из-под него выскользнули, и мальчик снова упал в кровь, от чего неловко заметался по полу. С другого конца комнаты донеслось знакомое рычание Джеймса. Когда Джозеф поднял глаза, Джеймса уже держал своей железной хваткой отец Брейди. Джеймс изо всех сил пытался высвободиться, но отец Брейди был слишком большим и сильным, чтобы Джеймс мог его одолеть.
В комнату вошел отец Куинн, и Джозеф замер. Священник бросил взгляд на сидящего на стуле Люка и лежащего на полу Джозефа. Джозеф мог только догадываться, что происходит у него в голове. Что он подумал, увидев окровавленных и раненых жертв Джеймса — Люка и Джозефа. Повернувшись к отцу Брейди, отец Куинн взмахом руки отдал ему безмолвный приказ. Отец Брейди выволок Джеймса из комнаты. Джеймс с дикими глазами рычал и брыкался, пытаясь высвободиться, его кожа и зубы были перепачканы кровью Люка.