Абсалон, которому едва было около двадцати пяти, с важностью короля проходил мимо пленников. Он называл себя отцом всех Эльцеранцев, и это обозначало скорее статус, нежели нынеживущие и в правду считали своего предводителя бессмертным. Шкура огромного белого медведя, закрывающая крепкие плечи Абсалона, волочилась по земле, хотя мужчина был ростом почти два метра. Каждый раз, после каждого прохода у пленников, белая мантия смешивалась с чёрной грязью и каждый раз после этого двое детей, брат и сестра, скребли шкуру специально отполированной галькой, втирая в неё очищающую мазь из смолы дуба и перемолотых куриных костей.
Несмотря на то, что у Абсолона были короткие чёрные волосы, щетина на его лице почти не росла, едва ли клочьями показывались усы, которые тщательно сбривались. Глаза светло серые, почти белые, были окружены темными кругами вечно уставшего человека, придающие взгляду болезненное выражение. Но на самом деле, мужчина был очень сильным. Он лично выследил и убил медведя, всегда лично возглавлял защиту крепости во время нападения. Абсалона любили за то мрачное чувство безопасности, которое он внушал. Грязные женщины, качающие на руках не менее чумазых детишек, сыпали ему вслед медные червонцы, пророчившие богатое будущее.
- Ты, - Абсалон развернулся скользя в грязи и остановился возле клетки Ризо. Она была слишком низкой, чтобы предводитель имел возможность смотреть в глаза пленнику, так что мужчине пришлось согнуться пополам, приблизив лицо к ржавеющим прутьям. Командор не шелохнулся. - Я к тебе обращаюсь!
Ризо продолжать молчать, с удовлетворением отмечая, как гневно-саркастично изогнулись тонкие губы Абсалона. Предводитель медленно выпрямился, разглядывая мох, которым порос потолок. Он знаком велел подойти своему помощнику и что-то ему шепнул. Тот нехотя кивнул головой. Абсалон ещё раз нагнулся к пленнику.
- Я жду тебя на ужин, зверь, - медленно произнёс он. И ушёл.
Ризо сжал кулаки. Он знал, что означало приглашение. Снова пришло письмо с большой земли, где требовали отчёт об успешном освоении колонии. Командор сплюнул. Арадонцы заботились о своих деньгах, но вовсе не о людях.
На самом деле, если бы Ризо хотел вернуться в родные земли, он давно бы закончил жизнь в попытке сбежать, нарвавшись на стражников. Более того, командор ненавидел Арадон не меньше Абсалона.
Когда-то было смутное время, полное слухов и беспричинной ярости. Как знаменитый военноначальник, Ризо возглавлял набег на якобы восставшую деревню афкаев. Парламент был неумолимо жесток и велел расправиться со всеми. Некоторые его представили лично отправились проследить за выполнением приказа. командор не мог не отметить, как все всполошились из-за одного крошечного поселения. И все было как обычно, если бы там не оказалась его жена. Кармаила. Это имя Ризо вырезал на стенах всех домов, которые он сжигал. Невыплаканные слезы сжимали широкую грудь, посылая в сердце нестерпимые болевые импульсы. Верный помощник, который пал в сражении за Эльцеран, незаметно тогда вынес маленького ребёнка, которого Кармаила предусмотрительно оставила с нянькой, встречая смерть от рук мужа. До самого последнего вздоха ее фиалковые глаза светились бесконечной любовью...
Воспоминания, более живые, чем окружающие люди, стояли рядом, защищая со всех сторон от постороннего вмешательства. Ризо медленно выдохнул. Поврежденные ткани отозвались острой болью, что, казалось, она скоро перерастёт в нечто большее, бордовое и вязкое. Всепоглощающее.
Стоило Абсалону скрыться из виду, как появились двое моложавых слуг, которые таковыми себя не считали, и отперли дверцу. Один из них забрался внутрь, чтобы отстегнуть пленника. Ризо отметил, как тряслись руки человека. От страха?
- Выходи, - слуга нехотя хлопнул командора по плечу, дополнительно мотивируя двигаться. Но Ризо это было не нужно. Он с относительной лёгкостью приподнялся, сгибаясь пополам, чтобы не стукнуться головой о низкий потолок. Второй слуга со страхом отскочил, забыв о своих обязанностях связать пленника, когда тот, наконец, выбрался.