В полумраке тюрьмы тлеющие факелы создавали причудливые и пугающие тени, звуки капающей воды и стоны до сих пор, несмотря на регулярное посещение темницы, заставляли сердце девушки биться чаще. К своему сожалению, она прекрасно понимала, что при удобном случае некоторые из заключенных пренебрегли бы ее добротой и воспользовались бы такой легкой мишенью, чтобы выкупить у ее отца себе путь на свободу, как только стражники обнаружат свой недосмотр. Конечно, их сразу повесят…
- Карина? – тишину прервал слабый тонкий голос из дальнего конца тюрьмы. Живой. Он все еще живой! Тяжесть упала с сердца, и девушка хотела было прибавить шаг, но Леро предусмотрительно удержал ее за тонкое плечо. Никаких резких движений. Никакой спешки. Даже Чив, крупная хищная птица агуйа, спокойно сидел на руке хозяйки, разглядывая помещение черными круглыми глазами.
- Я здесь, Люк, - тихий шепот, как раскат грома там наверху, отразился от сырых стен, заклубился невидимым ураганом у потолка и полетел прямиком к цели, которая, прижавшись к холодной решетке пыталась различить знакомое серое платье и красивое личико среди мрачного убожества подземелья. – Ты в порядке?
- Да, - как обычно, ответил Люк, слабо ухмыльнувшись. Все его силы уходили на то, чтобы поддерживать в себе жизнь, не давать себе сдаться, но с каждым днем это было все труднее. Мерзкая еда, которой сыр Дэгфинн кормил своих заключенных, едва давала сил. Из-за сырости многие невольники заболевали воздушно-капельными инфекциями, так что день и ночь не продолжался чей-то раздирающий кашель, который предвещал не только бессонные сутки, но и медленную мучительную смерть.
- Я здесь, - повторила Карина, опускаясь на заранее подготовленную самодельную тумбу, которую Леро держал недалеко от камеры. Люк не рискнул поднять на нее глаза, уже просто не было сил в который раз доказывать, что с ним все хорошо. Их осталось слишком мало. Но и его подруга детства ничего сделать с происходящим не могла. Ее отец был слишком жестоким и непреклонным человеком, завоевавшим уважение во всем Селеме.
Впрочем, Карине не нужно было много времени, чтобы понять, что ее друг находится в еще более печальном состоянии, нежели месяц назад, когда она была тут в последний раз. Почему же отец был так не преклонен? Девушка каждый день перед запертыми дверьми умоляла его проявить милость и хотя бы немного облегчить жизнь заключенных, но сэр Дэгфинн никогда не менял своего мнения. Он был глух к нуждам другим людей, но просьбы дочери вызывали только ненависть. Если человек когда-либо терял его доверие, уважение или хоть какое-нибудь доброе чувство, которое хозяин мог испытывать, то предателя ждало только одно место – темница. Это была своего рода игра: у человека всегда был шанс попасть на свободу, если он перехитрит стражу, но, как правило, надежда оказывалась до смешного ложной, потому что пленников убивали две сестры – слабость от голода и болезни.
- Зачем тебе это, отец? – однажды спросила Карина, глядя как одну из служанок, которая соврала хозяину о запасах еды, кричащую, волокут в подземелье. Бедняжка билась в конвульсиях, плакала, но ничего не помогало. Сэр Дэгфинн даже не взглянул в ее сторону, продолжая рассматривать языки пламени, которые лизали подкинутые им старые письма. Кустистые брови нависали над веками, делая выражение мутных голубых глаз неоднозначным – сперва это был утомленный жизнью взгляд, а после, если присмотреться более внимательно, то можно разглядеть и холодный расчетливый характер. Крючковатый нос, высокие скулы и узкая нижняя челюсть вытягивали лицо, делая его совершенно непривлекательным. Бледная кожа с голубыми прожилками и отекшие тонкие губы выдавали мучившие хозяина этого слабого тела болезни, которые перебарывал железный дух. Хозяин Кайлиндала слишком высокий и слишком худой, в общем, производил впечатление человека, прожившего более сотни лет, но так и не нашедшего ни в нынешнем, ни в прошлом веках ничего хорошего. Даже родная дочь не приносила былой радости, поэтому отец часто запирал от нее двери.
Карина же унаследовала красоту от бабушки по маминой линии, которая в свое время славилась не только внешностью, но и прекрасным характером. Впрочем, мать девушки, Ханна, была выбрана только благодаря прекрасной родословной, которая сулила бы семье Малреннон красивое потомство. К великому сожалению, женщина скончалась при родах, а никакой более достойной пассии в округе не нашлось, так что для внешних людей сэр Дэгфинн создавал впечатление убитого горем вдовца. Но это было совершенно не так. Ханна была не более, чем «племенной кобылой», которую при случае заменили бы более породистой. Разумеется, ждали наследника, а не девчушку с яркой шапкой кудрявых рыжих волос в пример жидким темным волосам отца и матери. После столь огромного разочарования рыцарь днями и ночами проводил в своем кабинете, куда мало кого впускал. Уж тем более вход туда был запрещен девочке, которой всегда было любопытно, что же находится за большими дубовыми дверями с изящными кованными ручками в форме пантер.